Для тебя я Ведьма! (СИ)

Зацепилась взглядом за тело Кривой Эммы. После смерти остатки чар, позволявших ей выглядеть более или менее прилично, спали. Открытые, полностью чёрные глаза застыли мокрыми камнями, изъеденное оспой лицо скривилось в волчьем оскале, жёлтые длинные ногти завивались на кончиках, а тело распухло так, что бесформенное платье облепило каждый его изгиб. Говорят, ей не было и двадцати пяти, когда тёмные духи завладели её разумом. Пытаясь избавиться от навязчивых голосов в голове, требующих крови, женщина решила вершить «добро» для сестёр. Сколько ведьм погибло под натиском тарана по имени Эмма — подумать страшно.

— Похороним, и ты снимешь с нас это заклятье, — инквизитор разворошил листья и воткнул лопату в землю.

— Я?

— Конечно, ты.

— Не могу.

— Как это? А кто может? — он закряхтел, откидывая влажную почву.

— Только она могла, — указав на мёртвую ведьму, с интересом уставилась на мужчину, ожидая реакции.

— Не шути со мной, Амэрэнта. Я несу благо, но только тем, кто заслуживает.

— Да я, правда, не могу! Соединённые души может разделить только тот, кто наложил чары.

— Ну и денёк, — Сальваторе присвистнул, присел на прелые листья, растирая лицо ладонями. — Что теперь делать?

— Ну, нам не следует расходиться далеко — в этом случае сердце одного из нас остановится, и второй тоже умрёт. Ещё нам следует быть вежливыми, чтобы не испытывать лишний раз неприятные чувства друг друга. Кроме того, следует избегать боли и…

— Это хуже, чем жениться, — задумчиво пролепетал кудрявый.

— Что?

— Я — инквизитор, — он поднял на меня глаза, полные горечи, — стал одним целым с ведьмой. Лучше бы умер.

— Так сделай это, — покосилась на брошенный пистолет. — Одним выстрелом двух зайцев, — выставила указательный палец и дёрнула им пару раз.

— Я подумаю, — Сальваторе поднялся и продолжил копать.

***

Мужчина почти до темноты стоял над могилой Карлоса и Паоло, читая молитвы за упокой. Он и мне предлагал помолиться за Эмму, но я вежливо отказалась. Не хватало ещё возносить руки к небу в честь усопшей «сестры»…

Когда Сальваторе закончил и развёл костёр, я уже готова была орать священные слова во славу свершившегося тепла. Инквизитор устроился напротив огня, в его руках мелькнула святейшая печать. Мужчина явно намеревался уйти в мысли с головой.

— Развяжи, пожалуйста, — я подставила запястья.

Начальник усопшего отряда вздохнул, мотнул кудрями и впился пальцами в узел. Верёвки упали на землю, и я заулыбалась, радуясь хоть маленькой, но свободе.

— Что ты собираешься делать? — стала развязывать шнуровку на платье, чтобы, наконец, избавить тело от мокрого грязного тряпья.

— Буду молиться. Великий Брат покажет путь, — он отвернулся, а я почувствовала его смущение внизу живота.

— Всю ночь молиться?

— Если понадобиться — всю ночь, — он резко поднялся и зашагал к телеге, отыскал в сундуке тёплый плащ и принёс его мне.

Разложила на земле у огня мокрую одежду, завернулась в любезно предложенную тряпку, а перед глазами так и плясал чудесный черствый кусок хлеба.

— Есть немного сыра и вино, — спохватился Сальваторе, открывая сумку.

— Можно ничего не говорить, ты всё чувствуешь. Удобно, — хохотнула я.

— Страшно удобно, — скривился инквизитор.

— Теперь тебе нельзя вести меня в Сэнбари, — постаралась перевести разговор в другое русло. — Там нам точно пропишут избавление от всех мук.

— Избавление огнём, — грустно подтвердил Сальваторе, протягивая сыр.

— А ведь ты говорил, что лучше умереть.

— Желать собственной смерти — большой грех, Амэрэнта.

— Значит, ты сегодня согрешил.

Инквизитор хмыкнул и подпёр щёку кулаком. Его пальцы мяли священную печать, в глазах играли блики ночного костра. Зрелище показалось очаровательным, захотелось потрепать мужчину по косматой голове, ободрить. Подумать только! Тот, кого ещё недавно считала злодеем, теперь вызывал умиление.

— Все мы грешны. Важно находить силы признавать ошибки, исправлять их, не забывая молиться.

— Почему у тебя нет имени? — подустала от болтовни о святости. — Говорят, имя должно приносить удачу.

— Это история не для твоих ушей, — почувствовала, как взволнованно забилось сердце Сальваторе.

— Впрочем, неважно, — поднялась на ноги и сделала несколько глотков вина из фляги. — Что было, то прошло. Теперь тебе просто необходимо имя!

— С чего бы?! — мужчина, заразившись задором, почти беззвучно рассмеялся.

— Ты часть меня, а я люблю удачу. Сальваторе… инквизитор, — закусив губу, сделала паузу, мысленно поиграв словами ещё раз.

— Учти, на что попало не соглашусь.

— Торе или Тор?

— Священные печати! — он в голос рассмеялся, уронив голову на колени. — Ничего оригинальнее не могла придумать?

— Хотела, чтобы звучало привычно для тебя, — ещё раз глотнув крепкого, терпкого вина, присела рядом с инквизитором. — Оба имени хороши. Буду звать тебя и так, и так.

— Зови, — синие глаза мужчины заблестели, словно он столетие ждал, пока кто-то даст ему имя.

— Торе, — гордая собой, задрала нос.

***

Утром проснулась на земле около угасавшего огня. Тор мирно посапывал рядом. Ох уж эти верующие… Молятся всю ночь, а потом дрыхнут до обеда.