Читаем Для тебя нет завтра полностью

Эта традиция уходила своими корнями в глубину веков. Ещё в школе нам было известно, что справляли тризну по Вещему Олегу, "принявшему смерть от коня своего…"

До сих пор, при всем желании, не могу осмыслить смысл этого обычая. Вернувшись с кладбища, родным покойного хочется побыть одним, осознать и тихо оплакать утрату. В крайнем случае, всё тоже сделать в кругу ближайших друзей, без чавкания пищей. Здесь же собрались и те люди, которые едва знали усопшего, но еще получившие возможность говорить о нём, как о близком друге. Заметьте, чем более известен человек и к тому же состоятелен, тем больше становилось окружение новоявленных друзей.

Я не ханжа и не жмот, но вот не люблю шума вокруг смерти. За " П "– образно расставленными стола в большом зале ресторана неторопливо рассаживались, вернувшиеся с кладбища люди, выбирая места, кто и с кем рядом сядет. Я бы сказал, что образовывались группы по интересам. Кроме произнесенных вслух заупокойных тостов, не думаю, чтобы кто-нибудь за столом говорил о Косте.

Во время перекура между сменой блюд, я неторопливо переходил от одной группы людей к другой, прислушиваясь к словам. Если в разговоре и вспоминали Костю, то говорили о ничем не объяснимой смерти. Многие, как и я не могли поверить в возможность трезвому мужчине утонуть в бассейне. Для этого нужно было не только очень захотеть, но и постараться.

Вдова, Алла Семеновна, больше походила на бледного робота, делавшего все автоматически в замедленном темпе. С двух сторон ее поддерживали сыновья. Чаще всего она молча кивала головой в знак благодарности за выражение соболезнования, но при этом её лицо ни на мгновение не меняло маскообразного выражения. Я тихо держался в ближайшем окружении, стараясь особо не выделяться, и по большей части молчал.

Так уж получилось в жизни, что мне не один раз доводилось терять друзей. Но в каждом конкретном случае была объективная причина смерти.

А тут…

Возможно поэтому меня раздражали люди, собравшиеся за столами, их движения, негромкий разговор, звуки посуды…

"Не суди других, да не судим будешь…"

Поверьте, я никого не хотел осудить, а просто высказываю свой взгляд со стороны на происходившее.

Извинившись перед собравшимися, Алла Семёновна после третьей рюмки покинула поминки в сопровождении старшего сына Максима. Сопровождая вдову, я занял место младшего сына, став с другой стороны.

Именно Максим настоял, чтобы я остановился в комнате для гостей в их доме…

Я лежал на спине вставившись неподвижным взглядом в какую-то невидимую ни для кого точку на потолке, в состоянии полной прострации. Казалось, что мой взгляд выходил за пределы комнаты и уходил далеко в бесконечность. Голова была пуста как пустыня в полдень. Не было ни одной мысли. В тоже время периодически перед моим мысленным взором всплывали чёткие картинки из прошлого, но в каждой из них обязательно присутствовал живой Костя.

Время от времени я вставал, чтобы пойти и выкурить сигарету, но потом вновь возвращался и принимал прежнюю позу, вновь отыскивая туже точку, словно желая в итоге увидеть ответ на мучавший меня вопрос .

Постепенно в комнату стали вползать сумерки, но мне они не мешали видеть свои воспоминания.

В дверь раздался тихий, короткий стук, вернувший меня к действительности. Обычно так стучать, когда хотят проверить не спит ли обитатель комнаты

–Войдите…-сказал я.

Дверь приоткрылась и раздался негромкий голос Максима :

–Ты не спишь, дядя Женя?..

–Заходи, Макс, заходи…

Я поднялся и включил свет.

В комнате появился Максим с подносом в руках, на котором стояли бутылка водки, тарелка с закуской и две рюмки.

–Мама легла отдыхать. Ей очень тяжело,-пояснил Максим,– Вот зашел тихо помянуть отца. Не возражаешь?

–Это дело, – кивнул я.

Мы устроились у журнального столика. Максим налил в рюмки водку. Едва кивнув, мы молча выпили.

–Какая нелепая смерть..– как бы выдохнул Максим.

Поставив пустую рюмку на поднос, он тут же продолжил:

–Пойми, дядя Женя, никто не ожидал этого. Отец был здоровым и крепким мужчиной, отлично выглядел для своих лет. Ничем не болел. Отец был уверен, что сноса ему не будет. Рассчитывал ещё погулять на свадьбе своих правнуков, – с улыбкой пояснил Максим, – отец вел относительно здоровый образ жизни. Он не был мнительным, но следил за своим здоровьем.

–Почему ты говоришь об относительно здоровом образе жизни? Как это понимать ?

–Сейчас многие буквально помещались на всевозможных диетах, считая это показателем здорового образа жизни. Отец не признавал никаких диет, любил вкусно покушать, но всегда знал меру. Он считал, что всё что хочется полезно для организма, но в разумных количествах. Отец никогда не увлекался алкоголем, но мог в компании выпить, разумеется хорошего качества, но при этом всегда знал меру. Я никогда его не видел пьяным. К этому нужно добавить, что он следил за своей физической формой, И вдруг… – Максим сделал паузу и повторил, – какая нелепая смерть.

–Я бы её назвал иначе.

–Как ?

Перейти на страницу:

Похожие книги

188 дней и ночей
188 дней и ночей

«188 дней и ночей» представляют для Вишневского, автора поразительных международных бестселлеров «Повторение судьбы» и «Одиночество в Сети», сборников «Любовница», «Мартина» и «Постель», очередной смелый эксперимент: книга написана в соавторстве, на два голоса. Он — популярный писатель, она — главный редактор женского журнала. Они пишут друг другу письма по электронной почте. Комментируя жизнь за окном, они обсуждают массу тем, она — как воинствующая феминистка, он — как мужчина, превозносящий женщин. Любовь, Бог, верность, старость, пластическая хирургия, гомосексуальность, виагра, порнография, литература, музыка — ничто не ускользает от их цепкого взгляда…

Малгожата Домагалик , Януш Вишневский , Януш Леон Вишневский

Публицистика / Семейные отношения, секс / Дом и досуг / Документальное / Образовательная литература
10 мифов о 1941 годе
10 мифов о 1941 годе

Трагедия 1941 года стала главным козырем «либеральных» ревизионистов, профессиональных обличителей и осквернителей советского прошлого, которые ради достижения своих целей не брезгуют ничем — ни подтасовками, ни передергиванием фактов, ни прямой ложью: в их «сенсационных» сочинениях события сознательно искажаются, потери завышаются многократно, слухи и сплетни выдаются за истину в последней инстанции, антисоветские мифы плодятся, как навозные мухи в выгребной яме…Эта книга — лучшее противоядие от «либеральной» лжи. Ведущий отечественный историк, автор бестселлеров «Берия — лучший менеджер XX века» и «Зачем убили Сталина?», не только опровергает самые злобные и бесстыжие антисоветские мифы, не только выводит на чистую воду кликуш и клеветников, но и предлагает собственную убедительную версию причин и обстоятельств трагедии 1941 года.

Сергей Кремлёв

Публицистика / История / Образование и наука