Читаем Длинноногий папочка полностью

Надеюсь, ваш секретарь не обидится, что я так мало обращаю внимания на увещевания, изложенные в его письме. Но я ничего не могу поделать. Он избалованный ребенок, Папочка. До сих пор я кротко подчинялась его прихотям, но на сей раз я решила быть ТВЕРДОЙ.

Ваша, с решением, принятым

Окончательно и Бесповоротно и на веки веков

Джеруша Аббот.

* * *

9 ноября


ДОРОГОЙ ДЛИННОНОГИЙ ПАПОЧКА!


Сегодня я отправилась в город купить мазь для ботинок, несколько воротничков, материи на блузку, баночку фиалкового крема и кусок кастильского мыла — все самое нужное; я не могла бы прожить без этих вещей ни одного дня. И вот когда я хотела оплатить проезд, то оказалось, что я оставила кошелек в кармане другого пальто. Пришлось выйти, поехать на следующей машине и опоздать на гимнастику.

Ужасная вещь — не иметь памяти и иметь два пальто!

Джулия Пендльтон пригласила меня к себе на рождественские каникулы. Как вам это нравится, мистер Смит? Вообразите себе Джерушу Аббот из Приюта Джона Грайера сидящей за столами богачей. Я не знаю, почему Джулия хочет, чтобы я поехала к ней — кажется, за последнее время она привязалась ко мне. Но, говоря по правде, я гораздо охотнее предпочла бы поехать к Салли, но Джулия пригласила меня первой, так что если я поеду куда-нибудь, то это будет Нью-Йорк, а не Уорчестер. Меня охватывает благоговейный страх при мысли встретить всех Пендльтонов en masser [45]— да к тому же мне пришлось бы приобрести много новых платьев, так что, Папочка, милый, если вы напишете, что предпочитаете, чтобы я спокойно оставалась в колледже, я подчинюсь вашим желаниям со свойственным мне милым смирением.

В свободные минуты с удовольствием читаю «Жизнь и письма Томаса Гексли» [46]— это приятное легкое чтение между занятиями. Знаете ли вы, что такое археоптерикс? Это птица. А стереогнатус? Я не очень уверена, но думаю, что это недостающее звено, нечто вроде птицы с зубами или ящерицы с крыльями. Нет, ни то, ни другое. Я только что заглянула в книгу — это мезозойское млекопитающее.



В этом году я взяла политэкономию — очень просвещающий предмет. Когда ее закончу, примусь за Благотворительность и Реформу; тогда, мистер Опекун, я буду точно знать, как должен быть поставлен сиротский приют. Не думаете ли вы, что из меня вышел бы замечательный избиратель, если бы у меня были права? На прошлой неделе мне исполнился 21 год. Страшно расточительная страна — не использовать такую честную, образованную, добросовестную, интеллигентную гражданку, какой я могла бы быть.

Всегда ваша Джуди.

* * *

7 декабря


ДОРОГОЙ ДЛИННОНОГИЙ ПАПОЧКА!


Благодарю вас за разрешение погостить у Джулии — я принимаю ваше молчание за согласие.

А у нас тут был такой светский вихрь! На прошлой неделе состоялся бал в честь основателя колледжа — это первый раз, когда нам разрешили участвовать; туда допускаются студентки только старшего курса.

Я пригласила Джимми Макбрайда, а Салли — его товарища по Принстону, того самого, который гостил у них прошлым летом на даче: очень милый молодой человек с рыжими волосами: а Джулия пригласила знакомого из Нью-Йорка, ничем не блещет, но в светском отношении безупречен. Однако наши гости прибыли днем в пятницу, как раз к чаю, поданному в коридоре старшего курса, и затем отправились обедать в гостиницу. Говорят, гостиница была так переполнена, что они спали рядами на бильярдных столах. Джимми Макбрайд говорит, что в следующий раз, когда его пригласят на какой-нибудь вечер в этот колледж, он привезет одну из своих дачных палаток и поставит ее в кампусе.

В половине восьмого они вернулись к приему ректора и к началу танцев. Наши хлопоты начались рано. Мы заранее приготовили для мужчин карточки, и после каждого танца оставляли их группами под буквами, соответствующими их именам, с тем чтобы следующие партнеры могли сразу их найти. Джимми Макбрайд, например, терпеливо стоял под буквой «М», пока его не приглашали (по крайней мере, ему следовало терпеливо стоять, а он все время расхаживал и смешивался с «Р»-ми, «С»-ми и всякими другими буквами). Он оказался очень взыскательным гостем и все время дулся, что протанцевал со мной всего три танца. Он сказал, что стесняется танцевать с незнакомыми девицами!

На следующее утро было веселое представление, и как вы думаете, кто сочинил новую смешную песенку специально для этого случая? Совершенно верно. Это она. Я же говорю вам, Папочка, что ваш маленький подкидыш становится весьма выдающейся личностью!

Во всяком случае, наши веселые два дня удались на славу, и, кажется, наши мужчины остались очень довольны. Некоторые из них сначала ужасно волновались при мысли, что им придется предстать перед лицом целой тысячи девиц, но они очень быстро освоились. Нашим двум принстонцам было очень весело — по крайней мере они вежливо сказали, что это именно так, и пригласили нас на свой весенний бал. Мы приняли приглашение, так что, пожалуйста, не возражайте, милый Папочка.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза