— Ну что ты! Это же бог весть где. Фарфоровых тарелок — больших и малых — этой фирмы в буфете полно, и даже шкатулка «Дельфт» у тебя имеется. Чего же еще надо?
— Только ради того, чтобы посмотреть голландский фарфор, люди съезжаются в Дельфт со всего света, а нам добраться туда электричкой сущий пустяк. Ты ведь знаешь, что приобрести что-либо из дельфтского фарфора для меня всегда огромное удовольствие, а ты, как я знаю, любишь смотреть, как художники его разрисовывают.
— Ну зачем, Фейгеле, вставать с места, одеваться? Мне с тобой и дома хорошо, а если тебе хочется помочь мне купить подарок для Гросса — отложим это на другой раз.
— Ладно, пусть будет по-твоему. К тому же ты устал с дороги.
— Вот и договорились, Фейгеле. Оладьи я с удовольствием съел, а теперь показывай, что обещала.
Фейгеле встает с места и быстрым шагом направляется в спальню. Она открывает верхний ящик туалетного столика, достает довольно объемистый конверт и возвращается к Береку:
— Ты, может быть, хочешь посмотреть, как выглядит местечко или хотя бы дом, в котором жила Фейгеле Розенберг?
Берек вскинул брови:
— Местечко и дом, в котором ты жила? Хочу, конечно, но это же нереально. От твоего, моего, как и тысячи других домов, от десятков и сотен наших местечек и следа не осталось. Их сровняли с землей. Какое же местечко ты собираешься мне показать?
— Местечко под названием Горай, — Фейгеле положила на стол газету с фотографией, на которой отчетливо виднелись три близко стоящих друг к другу деревянных дома. Подпись под фотографией гласила: «В доме, что посредине, в местечке Горай жила семья Розенберг».
Кое-что Берек начинает понимать, но это лишь туманные догадки, и он спрашивает:
— Как попала к тебе эта газета?
— Ты помнишь модистку Лею, что лежала надо мной на верхних нарах? Ее убили, когда мы бежали из лагеря. Газету мне прислала ее племянница, когда ты был в Бразилии. Она думала, что, возможно, речь идет о моих родственниках. Вот так, Берек. Оказывается, и в Горае жила некая Фейгеле Розенберг, но я могла бы поклясться, что улица та же и дом с палисадником и высоким крылечком точь-в-точь как наш. Я только не могу разобрать, крыша сделана из дранки или крыта черепицей? У нас крыша была черепичная, и местами на ней проступал мох. Вот это деревце у дороги, ручаюсь, посадил мой отец. Небольшое деревце с колючими ветками.
— Значит, в Горае все-таки жили твои родственники?
— Нет, Берекл, никакие мы не родственники. Но когда я читала газету, все во мне рыдало. Я уже не рада, что затеяла этот разговор с тобой. Мне теперь не хочется, чтобы ты даже читал эту статью.
— Тогда сама расскажи, о чем в ней идет речь.
— Ну, слушай, — начала она. Люблинский музей решил показать в своей экспозиции, как выглядели еврейские местечки в Польше до того, как они были стерты с лица земли в годы войны. Музей обратился ко всем, кто знает что-нибудь о семье Розенберг, жившей в Горае до 1942 года, и просит сообщить об этом. Музей намерен сохранить не только «стены», но и обстановку, одним словом, даже «атмосферу» этого дома. Вот они и разыскивают кого-либо из этой семьи. А теперь послушай, что с ними стало. Было их семеро: Пинхус Розенберг, жена его Фейге и пятеро детей. В августе 1942 года их вместе со всеми евреями вывезли в лагеря Бельжец и Собибор… Нет, дорогой, не могу… — и она умолкла.
Берек видел, что Фейгеле вся дрожит. Должно же было случиться, что музей разыскивал следы некоей Фейге Розенберг и наткнулся на его Фейгеле.
— Знаешь что, — неожиданно пришла Береку в голову спасительная мысль, — я бы, пожалуй, не отказался съездить сейчас с тобой в Дельфт. Еще не поздно.
Когда они вышли из дома, на улице было ясно и солнечно, а над головой — чистое голубое небо. Черногрудая, со светлыми полосками птичка вспорхнула со ступенек и уселась поодаль, как бы давая им пройти.
С ЧИСТОЙ СОВЕСТЬЮ
После необычного для этих мест сухого жаркого лета наступила холодная осень с частыми дождями вперемешку со снегом. Пациентов Берека чаще обычного одолевали сердечные недуги, так что уже с самого утра он был настолько занят, что некогда было даже передохнуть. Когда, наконец, закончился прием и последний пациент покинул кабинет, Берек с облегчением сбросил с себя халат. Он собрался было вымыть руки, как кто-то требовательно постучал в дверь. Берека удивило, что Фейгеле не предупредила его, что в приемной дожидается еще один больной. Но это был не пациент.
Неожиданным посетителем оказался Вондел. Не успел он переступить порог, как Берек по его расстроенному лицу понял, что случилось неладное. Неужели с Гроссом?