Длинный

— Вы хотите сказать, что украденные вами, и проданные за сущую мелочь суда пошли на что-то иное? Поведайте нам хоть об одном вашем деянии после того как они были проданы. Молчите? Так я вам скажу. Вы их банально пропили, ограбив не только Черноморский флот, но и нас с Алексеем. При переходе границы вы отобрали у нас новенький моторный катер и сотню золотых червонцев выпуска 1899 года. Имеющихся у нас для обеспечения дальнейшего следования. Скажите, куда делись деньги, отнятые у нас?

— Там было всего тридцать монет, а не сотня и они были изъяты… — воскликнул ротмистр Кленовский, но резко замолк, после удара локтем, от сидящего справа от него генерала.

— Видите, Ваша честь, ротмистр не отрицает того, что ограбил меня и Алексея присвоив деньги, выданные мне отцом на дорогу, и отобрав мой катер. Как, вы думаете, объявить меня агентом ГПУ достаточно, чтобы скрыть эти деяния? Или нужно было еще и подвести меня под расстрел, чтобы потом обвинить в том, что под моим именем скрывается агент, выдуманный ими. Хотя я на всех допросах проводимых данным контрразведчиком утверждал обратное, называя свое подлинное имя и объясняя причину, почему мне пришлось воспользоваться чужим. Но видимо жажда наживы, затмила разум допрашивающих меня людей. Уверен, что и данная судебная тяжба была начата, только из желания потоптаться на славных деяниях моего отца, а если бы, каким-то образом ее получилось выиграть, то и появился бы встречный иск на мое наследство. Видимо деньги полученные за распроданный Черноморский флот подошли к концу, и господа бывшие офицеры, решили начать грабеж Швейцарских подданых. Свою-то страну уже пропили!

В зале, где происходило заседание, поднялся шум, вызванный последними словами барона. После того, как удалось успокоить обе стороны, и вернуть на место попытавшегося покинуть собрание генерала и его подручного ротмистра, видимо понявших, что их дело проиграно и попытавшихся сбежать, барон продолжил.

В общем-то я уже и закончил. С помощью нашего опекуна были выправлены метрики, куплен моторный катер, и мы отправились своим ходом. Наш опекун не смог сопровождать нас, так как его исчезновение вместе с нами, было бы несколько подозрительным, и он остался прикрывать наш уход. Русско-Румынская граница была пересечена без каких-либо проблем. У Российской стороны просто отсутствовали любые плавательные средства, а со стороны Румынии граница возможно и охранялась, но ввиду того что пересекать ее было со стороны рухнувшей Империи не на чем, то и охрана была так сказать «спустя рукава». Румынско-Болгарскую границу мы пересекли рано утром, подгадав время, правда в Болгарии, нас сразу же перехватила пограничная стража, передавшая нас в руки Русской диаспоры. Ну а дальше начались бесчисленные допросы со стороны бывшей армейской контрразведки, в лице ротмистра Кленовского и как итог, мой побег и долгое странствие через всю Грецию и Италию, до моего прибытия в замок в Визене, где меня встретил и узнал управляющий, знавший меня лично. Примерно через год, после моего возвращения домой, мне удалось с помощью нашего Болгарского консульства, вызволить своего друга Алексея Сабурова. Как оказалось, все время с момента моего побега он находился в приюте, вначале в Петричеве, а затем в Гробищине неподалеку от Софии. И кстати меня очень интересует еще один вопрос, который хотелось бы задать, сидящим здесь представителям Русской Эмигрантской диаспоры. Как получилось, что дети, выходцы из лучших дворянских родов России, прозябают в нищете приюта, работая на шахте, в то время, как руководители Эмигрантских кругов, проводят время в праздности и роскоши? И это не голословное обвинение. По словам моего друга, и подтвержденные представителем нашего консульства в Софии, вместе с ним в приюте находились дети князей Лопухиных, графов Шереметевых, князя Качашвили. Где та забота, которую обещали офицеры, ограбившие нас, где те деньги, пущенные не на содержание детей, а неизвестно на что?

Длинный замолчал, обведя глазами зал. Слегка нервно налил немного воды в стакан, глотнул и продолжил свой монолог.

— Несколько позже на охотничью заимку, где мы жили с 1917 по 1922 год, был отправлен специальный человек, который нашел наш тайник, и привез все спрятанные там документы подтверждающие мою личность. На этом собственно все.

Судьи посовещавшись между собой вынесли решение в том, что барон фон Визен, невиновен во вменяемом ему мошенничестве и полностью оправдан в глазах Швейцарской Конфедерации.

— У кого есть какие-то вопросы и заявления к суду чести? — произнес председательствующий.

— У меня, ваша честь. — произнес барон, вновь поднимаясь со своего места.

— Слушаю Вас барон.