Длинный

Закинув за плечи каждый по основательно потертому мешку, перевязанному веревками, служащими одновременно завязками для горловины, и лямками для ношения за спиной, колоритная парочка пересекла железнодорожные пути и направилась в город, далеко обходя здание вокзала.

При этом было заметно, что тот кто поменьше, время от времени, осторожно поглаживает свою правую руку, которая видимо только недавно зажила, но еще немного побаливает, а его уже почти сошедший лиловый синяк под правым глазом и слегка прихрамывающая походка говорили скорее о том, что он скорее всего попадал в какую-то передрягу, закончившуюся, впрочем, судя по его достаточно жизнерадостному виду, вполне благополучно.

Оба они были чем-то неуловимо похожи, и все же несколько разнились между собой. Оживлённый и плотный, в веснушках, с золотистыми, выгоревшими на солнце, до почти прозрачности локонами и смешливыми голубыми глазами низкорослый паренек лет двенадцати, и задумчивый, со строгим, внимательным взглядом, темноволосый, и очень высокий, если не сказать долговязый, но тем не менее плотно сбитый, с вполне сформировавшейся мускулистой фигурой, второй персонаж лет пятнадцати. С виду совершенно разные, тем не менее в некоторых повадках и движениях изумительно похожие друг на друга.

Пройдя таким образом около версты, и успев пересечь несколько довольно оживленных улиц, друзья выбрали небольшой скверик, усаженный каштанами, и устроившись у корней одного из них, присели передохнуть. Младший, ничуть не чинясь достал из внутреннего кармана куртки металлический портсигар с выгравированными на нем тремя сказочными богатырями и раскрыв его тут же протянул старшему. Тот достав из него папиросу постучал гильзой по ногтю, затем дунул в мундштук, и тут же при помощи зубов и пальцев руки отработанным движением смял последний. Младший тем временем практически одновременно и синхронно проделал те же движения, после чего поднес старшему огонек зажигалки и прикурил сам.

— Ну, что Лепеха, вот мы и в Одессе. — произнес Длинный глубоко затянувшись и выпустив тонкую струйку дыма. — Куда пойдем?

— А, я-то откуда знаю? Ты командир, вот и распоряжайся.

— Я-то распоряжусь, главное, чтобы ты послушался.

— Сём, ну сколько можно? Я уже сотню раз извинился, и все уже осознал. Ну хочешь еще раз прощения попрошу.

— Не хочу. Просто боюсь, если это повторится еще раз, я сам тебя прибью, чтобы нервы себе не портить.

— Да все я понимаю, Сём, ну прости засранца, а? — Мелкий скривил умильно-просящую рожицу, сложив ладони под подбородком.

Длинный докурил папиросу сделав несколько глубоких затяжек подряд и швырнув окурок в сторону, тяжко вздохнул, и задумался.