Дневная битва

Проводив жену и землепашцев, Аббан захромал во дворец Ахмана. Дом герцога Идона был самым внушительным и надежным строением в Даре Эверама, хотя казался карликовым по сравнению с дворцами Копья Пустыни. Сам Аббан владел в Красии хоромами попросторнее, – правда, они маскировались под ветхие склады и стояли в бедняцких районах.

Когда город взяли, Дамаджи и дама заняли самые роскошные здания, а шарумы расхватали, что осталось. Аббану выделили убогое жилье в беднейшем и самом отдаленном округе – в этом здании даже не удалось подобающим образом разместить всех жен, дочерей и слуг. Его шатер на новом базаре и то был пышнее.

Аббан быстро разрешил затруднение, переселил всех во Дворец зеркал, а сам тишком скупил землю в своем нищем округе. Рабы трудились денно и нощно – сооружали по периметру потайной туннель. Он зальет фундамент для наружной стены, материалы уже приготовлены. К тому времени как люди смекнут, что происходит, стена вырастет и защитит его от назойливых посторонних глаз, хотя и они бы увидели только квадратный дом без намека на роскошь внутри.

Правда, стена – ничто без воинов-караульных. Аббан не был воином, однако знал им цену. У него имелось много крепких чинов-рабов, но они бы не справились с настоящими шарумами. Если не подготовиться, Дамаджи отберут новый дворец, как только уляжется последний кирпич.

В залах дворца шар’дама ка было полным-полно дама и дама’тинг, а шарумы непрестанно маршировали, охраняли каждый проход и дверь. Даль’тинг, одетые в черное, сновали с подносами и чистым постельным бельем. Потупив взор и преувеличив свою хромоту Аббан мерно застучал костылем по пышному ковру.

«Кажись слабее, чем есть», – учил Чабин, и Аббан хорошо усвоил урок. Нога, искалеченная десятки лет назад, и вполовину не докучала ему так, как он преподносил – даже Ахману. Хватило бы обычной трости, но с костылем он выглядел намного беспомощнее. Большинство встречных, как и задумывалось, отводили глаза, чтобы не выказать отвращения.

Хасик, что стоял у дверей тронного зала, насупился при виде Аббана. Хаффита презирал каждый приближенный к Ахману, но Хасик в своих ненависти и садизме превосходил всех, кого знал Аббан. Рослый и крепкий достаточно, чтобы бороться с великанами-северянами из Лощины Избавителя, он прошел специальную подготовку по шарусаку, когда стал телохранителем Избавителя. Хасик был глух к боли, его боялись даже кай’шарумы. Он не просто одолевал противников, а калечил и унижал их.

Они были знакомы с шараджа, где Аббан и Ахман дружили, а Хасик считался главным соперником Ахмана. Теперь Хасик служил Ахману с фанатичной преданностью, но его ненависть к Аббану только усилилась, и это неудивительно: Аббан при каждом случае напоминал, что Хасик всего лишь телохранитель, а ко мнению Аббана Избавитель прислушивается.

Не имея возможности напасть на Аббана, Хасик вымещал досаду на его женщинах, часто захаживая к нему в шатер и в дом по тому или иному поручению Избавителя, где никогда не забывал сломать или разбить что-нибудь ценное или изнасиловать кого-то из жен и дочерей Аббана – кто подвернется под руку.

Во Дворце зеркал женщины оказались недосягаемыми для Хасика, и ненависть свирепого воина многократно усилилась. Когда хаффит подошел, его ноздри раздулись, как у быка, и Аббан усомнился, удержит ли он себя в руках.

– Не стой столбом, отворяй дверь! – рыкнул Аббан. – Или мне доложить Избавителю, что ты задержал меня и не позволил вовремя ответить на его запросы?

Хасик судорожно хапнул воздух, будто подавился языком. Аббан с веселым интересом наблюдал за его корчами, но воин в конце концов пропустил толстяка.

Ахман достаточно часто и ярко демонстрировал, что бывает с людьми, которые мешают Аббану, и даже Хасик не посмел его задержать. Глаза здоровяка пообещали месть, когда Аббан прошел мимо, но хаффит лишь улыбнулся в ответ.

Аббан прохромал в тронный зал и застал Ахмана в окружении Дамаджи и прихлебателей, но тот отослал их взмахом руки:

– Оставьте нас.

Присутствующие наградили Аббана злобными взглядами, но перечить никто не дерзнул. Огромный овальный стол из темного полированного дерева окружали двадцать стульев, а во главе стоял трон. За троном висела карта во всю стену, а стол был уставлен свежими яствами и питьем.

– Уехала? – спросил Ахман, когда они остались одни.

Аббан кивнул:

– Госпожа Лиша разрешила мне обустроить факторию для племени Лощины. Это поспособствует их объединению и обеспечит нас важными связями на севере.

– Молодец.

– Мне понадобятся люди для сопровождения грузов и складские помещения. Для такой тяжелой работы у меня раньше были слуги. Крепкие малые, хотя и хаффиты.

– А теперь они все ха’шарумы, – отозвался Ахман.

Аббан поклонился:

– Видишь, в чем мое затруднение. Ни один даль’шарум ни при каких обстоятельствах не подчинится хаффиту, но я полностью удовлетворюсь, если ты позволишь мне собрать отряд ха’шарумов.

Ахман прищурился. Он был простодушен, но не глуп.

– Сколько?

Тот пожал плечами:

– Мне хватит сотни. Сущий пустяк.

– Воин – это не пустяк, Аббан, даже если он ха’шарум.

Аббан опять поклонился: