Дневная битва

Уонда зарделась и потупила взор, как всегда при виде красавца-графа. Уонда не отходила от Лиши и посвящалась во все тайны, в том числе о проведенных с ним ночах. Но она не привыкла к мужскому вниманию, которое Тамос оказывал всем женщинам подряд, независимо от возраста и красоты.

«Внушает, что, кроме тебя, здесь никого и нет», – подумала Лиша, посмотрела на него и подавила застенчивую улыбку.

– Благодарствую, ваш-светлость. – Уонда попыталась отвесить поклон, но оружейник применил немалую силу и удержал ее за корсет.

– Стой смирно, – буркнул он.

Уонда еще гуще залилась краской, но Тамос притворился, что не заметил.

– Мне доложили, что наша госпожа поведет себя ночью отважнее, чем Дарси Лесоруб.

– Я не дам ее в обиду, – пообещала Уонда.

– В этом я не сомневаюсь, – улыбнулся Тамос.

Через силу. Сомнения у него были, и он долго и жарко спорил с Лишей с глазу на глаз. Он глянул в сторону закутка, где можно поговорить наедине, и она снялась с места.

– Подумайте еще раз, и хорошенько, – попросил он. – Останьтесь при мне. Мои «деревянные солдаты»…

– Окружат меня кольцом толщиною в пять человек и не дадут заняться делом, – подхватила Лиша. – Вам с ними нужно за демонами смотреть, а не меня охранять. – Она улыбнулась. – Мы с Уондой занимались этим намного дольше, чем вы.

Тамос состроил кислую мину, но не согласиться не смог.

– Дело не только в демонах. Мои шпионы докладывают, что после нашего… после свадебной ночи многие красийцы точат на вас зуб и сыплют угрозами.

– А, вспомнила, – ответила Лиша. – Сегодня вечером на построении шарумы будут вооружены.

– Что? – взвился Тамос. – Я же только что сказал…

– Это не важно. Нам понадобятся все, кто в состоянии воевать, а шарумы доказали, что могут убивать и с оружием, и без него. Вера запрещает им нападать на людей в Ущерб. Бояться должны только демоны. Когда луна народится, они снова сдадут оружие.

– Я запрещаю, – посуровел Тамос.

Лиша улыбнулась:

– Все уже сделано, ваша светлость. И если вы сейчас попытаетесь разоружить их, вас не поддержит в Лощине ни одна живая душа.

Тамос покачал головой и беспомощно рассмеялся:

– Вы невозможная женщина, Лиша Свиток!

– Вы точно не желаете видеть графиней какую-нибудь скучную придворную даму?

На лицо Тамоса вернулась хищная улыбка.

– Ни на секунду.

Рожер смотрел на Гари Катуна, который воздел дирижерскую палочку и держал последнюю ноту Едва оправившись от свадьбы Арлена и Ренны, жонглеры с подмастерьями почти безостановочно репетировали «Песнь о Лунном Ущербе». Если выступление Рожера на торжестве послужило недостаточным стимулом, то таковым, наверное, стала его демонстрация за пределами великой метки, которую он устроил на следующую ночь.

Многие музыканты так толком и не подготовились. Гари показал себя прекрасным педагогом; он быстро выучил песню сам и упорно старался передать ее дальше, однако за отмеренный срок столь сложную аранжировку усвоили лишь самые искусные жонглеры.

Минувшей ночью они испытали свое мастерство – с переменным успехом. Многие жонглеры сумели повлиять на демонов, как некогда делал Рожер, – гипнотизировали их, заставляли плясать или следовать за собой, бежать или нападать. Держа лейтмотив, они даже могли беспрепятственно передвигаться в ночи.

Но они не умели ни импровизировать, ни поражать демонов по примеру Рожера, Аманвах и Сиквах.

Отчасти это могущество объяснялось громкостью, которой трио Рожера добивалось при помощи магии хора, но Рожер слышал, что музыка остальных жонглеров, какой бы звучной ни была, оставалась несовершенной, а значит, демон оправится, едва она смолкнет. Намек на достойное исполнение удавался лишь Кендалл, но даже ей далеко до идеала.

Гари сжал кулак, и музыканты замерли, как один, после чего возник нестройный гул. Одни заговорили с товарищами, другие настраивали инструменты или убирали их в футляры. Гари подошел к Рожеру:

– Правда, здорово получается?

Рожер кивнул:

– Неплохо для двух недель репетиций, даже меньше. Будем молиться, чтобы этого хватило.

– Так скажи свое слово, Рожер, если хочешь учить, – проворчал Гари. – От дружеского хлопка по спине пользы больше, чем от угрюмого кивка.

«Аррик считал иначе», – подумал Рожер, но нацепил на лицо улыбку и помахал отдыхающим музыкантам:

– Молодцы! Разомните ноги. Ночь будет длинная. – Он повернулся к Гари. – Извини. Сегодня все на взводе.

– Неужели «Ущерб» так ужасен? – спросил тот. – Я пережил много новолуний и глазом не моргнул. Пару раз даже находился в пути, когда делал себе имя по хуторам.

– Возможно, много шума из ничего, – признал Рожер и пожал плечами. – Ночь, я надеюсь, что так и есть. Но если Лиша и Меченый говорят правду, а у смекалистых демонов, которых они прикончили, осталась родня, которая заявится их искать, то нам пригодится любое подспорье.

Он откинул капюшон меченого плаща. Лиша встроила туда мозговые метки, но он все равно нарисовал жонглерским гримом еще одну на лбу, и остальные жонглеры последовали его примеру.