Дневная поверхность

— Будьте спокойны, — ответил невозмутимый Гармаш. — У нас будет все как в цирке. И даже лучше!

Гармаш не торопясь осмотрел машину, не торопясь вывел ее на дорогу, разогнал, перевел рычаг на четвертую скорость. Машина рванулась вперед.

Зная характер Гармаша, я вцепился в железный поручень на переднем щитке, чтобы не слишком больно ударяться о потолок и двери кабины.

Это было своевременно. Наша верная Коломбина летела по ночной Молдавии. Она то перепрыгивала через горбатые мостики, едва не делая сальто, то взлетала под самый купол звездного неба, на вершину огромного скифского кургана, через который лежал проселок, то ныряла вниз, к зеленому ковру долины, так что замирало дыхание, то чиркала лучами фар по крапчатой сетке леса. Передний и задний края тента хлопали, как бичи укротителя. Не хватало только аплодисментов, но в них мы, впрочем, меньше всего нуждались.

Через три часа наш «ГАЗ-63» пересек всю Молдавию, проделав путь в двести семьдесят километров, и затормозил у черных острых силуэтов палаток боканского отряда.

В отряде все спали. Я убедился в этом по храпу, несущемуся из жилой палатки. Войдя в нее, я зажег фонарь. Володя, раскинувшись, спал на ящиках с находками, накрытых брезентом. Кровать же Георге, как всегда аккуратно заправленная, была, однако, пуста и даже не примята.

Разбудил Володю:

— А где Георге?

— На эмтээф, — сумрачно ответил еще сонный Володя. — У него там много знакомых.

Из деликатности я не стал расспрашивать о подробностях.

Однако не успели мы с Володей развернуть находки и чертежи, как откуда-то появился и Георге. Вид у него был очень деловой. Правда, вслед за ним тихо вошел в палатку и пристроился на ящиках Гармаш.

— Сначала покажите все находки, — сказал я, хотя мне и не терпелось узнать, что это за пропажа могильника.

Всего было вскрыто семь погребений: три мужских и четыре женских. Во всех случаях скелеты лежали на спине, с вытянутыми ногами и руками, головой на север или северо-запад. Остатков гробов, колод, кожаных или берестяных покровов, в которые завертывали покойников, не обнаружили нигде. Мужские скелеты принадлежали рослым, сильным воинам. Фаланги пальцев их правых рук покоились на рукоятках длинных железных сарматских мечей. В ногах или возле головы стояли гетские горшки и кувшины.

В могилах с женскими погребениями встречались голубой и зеленый сарматский бисер, бронзовые круглые сарматские зеркала, гетская посуда, гетские пряжки и гетские же фигурные застежки — фибулы.

Георге, усиленно обращавший мое внимание на каждую сарматскую вещь, с торжеством вытащил из ящика три человеческих черепа и сказал:

— Вот бинтовая деформация!

Правота Георге была очевидна: все три черепа отличались вытянутой яйцевидной формой. Черепа были деформированы искусственно. Грудному ребенку с еще неокрепшими костями бинтовали голову, и череп постепенно принимал вытянутую форму. Может быть, это отвечало эстетическим, а может быть, ритуальным воззрениям сарматов. Во всяком случае, искусственная деформация черепов хорошо прослежена у сарматов — например, в их погребениях того времени в Поволжье.

Володя, до того показывавший вещи молча, негромко сказал:

— Счет: три — четыре!

Георге сразу же вскипел:

— Ну и что же, что остальные четыре черепа не деформированы. Здесь все перемешано.

— В этом-то и дело! — отозвался Володя.

Мне тоже начинало казаться, что дело именно в этом. Но требовался еще материал, чтобы делать какие-либо выводы.

Пока шел спор, осмотр черепов и вещей, рассвело, и мы отправились к раскопкам.

— А теперь скажите, Юра: куда же пропал могильник? — обратился я к Чеботару.

— Сам не знаю, — развел руками Георге. — Сначала все шло хорошо, нашли семь погребений, а потом они вдруг прекратились.

— Вы хорошо искали? Может, могильник был уже давно уничтожен карьером, только нам не сообщали об этом?

— Нет, — сказал Володя, — в карьере ничего больше не было найдено. Да и не могли найти. Карьер врезался в могильник только одним отсеком, на изгибе холма, и разрушил всего одно погребение. Все проверено.

Мы подошли к могильнику. Возле того отсека карьера, где было найдено первое погребение, виднелся большой прямоугольник раскопа, а от него через изгиб холма расходились под острым углом, как стойки рогатки, две большие длинные траншеи. Одна вела к самой вершине холма, другая — вниз, к карьеру.

— Почему ваши разведочные траншеи имеют У-образную форму? — спросил я.

— Сарматы, как и другие кочевники, хоронили своих умерших на вершинах холмов, — запальчиво ответил Георге. — Вот я и заложил траншею по направлению к вершине.

— Геты, как и другие земледельцы, устраивали могильники либо на совсем ровном месте, либо на пологих склонах, — упрямо отозвался Володя, — поэтому я заложил свою траншею понизу.

— Да, но ведь ты сам сказал, что здесь все перемешано, — ответил я Володе. И приказал Георге принести трассировочный шнур, буссоли, колышки, чертежи всех погребений, их сводный план и вызвать рабочих.