Дневник

А 21–24-го был в Москве Жан-Лу. Он прекрасно разбирается в искусстве. У него нет предвзятости и Бродский нравится ему, как и Фальк, также Пионы Ал. Герасимова, Ник. Ромадин и особенно Нестеров.

Были в Андрониевском<Жан-Лу> Тоже понял главное. Носился по Москве. Очень любит Машу по-моему, будет делать для нее все больше и больше. Он ее по-своему балует, а она, если и не любит его, то привязана, безусловно. Дальше же посмотрим.

25-го было 40 дней. Мы ходили на кладбище. Вечером у меня родные. Очень устала. Вадим ушел как и жил, с тем не проясненным отношением ко всем сразу и путаницей в голове.

26-го уехала Маша. Моя идея писать книгу в письмах ей очень понравилась. Взяла Пахотина.[154]

Вчера была Наташа. Рассеяна и невнимательна. Что получится из нашей затеи – не знаю. С Надей мы так и не встретимся. Ира Скоблина[155] имеет на нее гипнотическое воздействие. Это интересно, в чем сила действия этой женщины, чисто потребительского склада, без всякой какой-либо отдачи?

Позвонила моя студентка Маша Елисеева, предложила помощь «Фонду». Мы встретимся в пятницу на курсах, по-моему в 14.00.

Вот и лето прошло, словно и не бывало…[156] Тяжелое лето болезней и немощи. Теперь глаз. Вылезла какая-то бяка на нижнем веке левого глаза. Врач утверждает, что это закупорка, а может быть инфекция гуляет в организме. Встречались сегодня с В<адимом> Раб<иновичем>.[157] Очень хорошая встреча. По-моему дела сдвинулись с мертвой точки. В понед. мы пойдем к Вадиму на лекцию.

19 сентября 02

Середина сентября. Моя жизнь идет как бы независимо от меня самой. Я еле успеваю, а вернее не успеваю за своей жизнью. Где-то, кем-то (в лице Андрея Герасимова) было решено, что я должна подать заявление в Киноакадемию. – Подам. Игорь Смолин решил переиздавать двухтомник и еще издать однотомник. И еще чтобы я скорее писала книгу.

Далее – трюх-трюх – развивается (наша с Наташей книга).[158]

Моя тема опять-таки складывается без меня, отливает, мерцает темой, о кот. я и не помышляла.

1499 г. – 7 тыс. летие – конец света.

Далее собирались мы с Таней в Турцию, а уезжаем в Тунис, что еще лучше. Чувствую себя кое-как, разваливаясь на зап. части. Волнуюсь из-за Маши. Судьба – не только судьба, но еще и характер.

Лекции читаю, будем думать, пока успешно. Значит – могу читать.

03 ноября 02

«Страшнее любого Кавказа – герои любого спецназа» – частушка о штурме «Норд-Ост».

Все ужасно. Выводов никаких или только вправо.

Я совершенно ослабела, ничего не хочу делать. Лежу и даже не читаю. Надо силой себя поломать. Противно складываются отношения (уже!) внутри книги<…>

Если все общество больное, то патология всюду. Даже те, кот. Богу как бы веруют, те еще хуже.

Не могу решить даже те вопросы, кот. зависят от меня. Как вести себя с книгой? Остаться, но на определ. условиях или тихо делать свое дело, не отвечая за договора, деньги и т. п.

С Машей придется ждать тихо решения событий, как бы самих по себе.

Мне снится хороший сон с пирогами в ночь на пятницу. Мне дают (дарят) много пирогов сдобных и слоеного теста с различной начинкой.

9 ноября 2002

Полная обессиленность. Больна. Бронхит. Отвратительное лицо. Усталое и постаревшее. Надо включать рычаг воли. Другого выхода нет. Завтра еще дома, звонки, ухаживания. Приведение в порядок лица и всего прочего. Милая Наташа говорит, что теперь я буду болеть до мая. Не думаю. Надо со всеми делами, звонками и прочим уложиться за три дня. Трудно писать о своих отношениях с Володей. Они хорошие, готовы к помощи, но так собой поглощены, что даже я им безразлична.

Что я хочу? Ничего – только писать, немножко денег для жизни и немного поездок. Писать пока не получается, но чтобы писалось – надо писать. Вот и весь простенький рецепт. Я размазана и отяжелела, а мне сейчас по жизни надо быть собранной и легкой.

В Греции надо купить меховую дешевую куртку и сшить кожаную юбку и купить хорошие ботиночки.

Сон Маши с четв. на пятницу. Она в плену у Бен Ладена, ранена в плечо и живот. Очень больно. Ее неожиданно обменивают на кого-то. Для нее это полная неожиданность. Она попадает в очень хорошую жизнь. Думаю что так и будет.

24 ноября 2002

Греки – чума. С ними дело иметь невозможно. Сколько мне попортила нервов эта поездка. Алена была права. А что было делать? Только бы вернулась выставка. Опять чувствую себя плохо, опять бессилие. Работа никак не движется. Лежу как мешок и смотрю TV. Даже убрать не могу. Права Наташа. Жизнь – комом. Прямо не знаю как выбираться. Положительных эмоций нет ниоткуда.

Ольга Суркова[159] написала очень современную книгу. С моей позиции – подлую. Да еще с морализацией. Только не видно как выглядит сама, какие уши торчат. Но она не понимает, что это все подло и не хорошо так писать о человек, от кот. всю жизнь питалась. Плюет и в себя и в них. Все понимала, но не ушла, значить это твой выбор. Что же судить их, если они ответить не могут. Самое же странное, что книга понравится всем.