Дневник. 2004 год.

1. Мне трудно обозреть весь год. А что касается ощущений последнего времени, то большое впечатление на меня произвели, конечно, в первую очередь удивительные мемуары Анны Василевской, напечатанные в «Новом мире». На самом деле просто случайность, что они напечатаны именно там, в журнале, которым заведует ее сын. Она ведь писала воспоминания только для детей и никогда не думала, что эта книжка станет объектом пристального внимания широкого читателя. Это удивительные мемуары, написанные о деревне простым словом и слогом русских людей, которые никогда не занимались такой рафинированной вещью, как писание и писательство. Второе, что меня заинтересовало, – поразительные записки Солженицына о писателях. Где он с присущей ему внутренней силой высказывает то, что мы даже не позволяли себе сформулировать, – например, о Василии Гроссмане, да и о других писателях.

Еще о чем я в последнее время раздумываю – странный и притягательный роман Анны Козловой «Открытие удочки», напечатанный в альманахе «Литросс». Кроме того, мне нравится, что делает с писателями (тщательно формулируя, кем они себя представляют) такой лексикограф, как Вячеслав Огрызко в том же «Литроссе».

2. Актуальной будет документальная, мемуарная и дневниковая литература. Происходит это потому, что та литература, которую мы называем художественной, за последнее время совершенно дискредитировала себя в глазах читателя. Во-первых, своим знанием, как эту самую литературу надо писать, а во-вторых, несмотря на это знание, – низким уровнем. И все-таки я надеюсь, что появится произведение, способное привлечь и удержать внимание читателя, причем произведение художественное» (Газета «Независимая» – четверг 25. 12. 2003 г .).

2 января, пятница. Чем же я вчера занимался? Погладил три комплекта постельного белья и двенадцать рубашек. Это утром. Вечером ходил в качалку, занимался уже час. Сегодня пылесосил квартиру, мыл посуду, писал дневник. Вечером пошел на спектакль в МХАТ на Тверском. «Васса Железнова» с участием Дорониной. Предвкушаю. Не ошибся.

Впервые я понял старую мхатовскую традицию, когда в конце спектакля не хочется хлопать, когда между аплодисментами и окончанием сцены возникает пауза. На меня навалилось от увиденного какое-то оцепенение. Значит, и мое переживание закончилось? В спектакле, хотя он и сыроват, много нового, поразительного. Доронина всегда, что бы она ни говорила, попадает в десятку. Она играет, во-первых, русский характер, во-вторых, этот характер в современных обстоятельствах. Это не стерва, которую делала Чурикова, и не трагедия, трагедия и трагедия, которую строила Пашенная. У Дорониной есть даже какое-то сострадание к окружающим и любовь к врагам. Понимание трагических обстоятельств жизни. С самой первой реплики в зале наступает магическая, атомная тишина, которая держится весь спектакль. В Москве сейчас нет более современного спектакля. Статью, которую я мог бы написать, говорила бы об особенности драматургии Горького – быть всегда современной. Но нужен особый талант, чтобы современное сделать сегодняшним. Возможно, я напишу статью об этом спектакле, по крайней мере еще раз пойду смотреть. Завтра утром выпишу заметки, которые я сделал на программке.

«Об особенностях драматургии Горького»:

«Это не пьеса-аттракцион, к которым все привыкли» (о Романе Должанском);

«Одни имеют пристрастие к ненависти, другие привязаны к иным правилам»;

«Но как слушают о революции и классовой борьбе!»;

«Раньше это было про прошлое, теперь – про сегодня»;

«Неужели все опять начинается, и зал предчувствует?»;

«Несуетливая, но забытая достоверность на сцене. Лезу в программку – художник В. Г. Серебровский. Забытое искусство делать что-либо точно. Почти билибинский рисунок по краю декорации. Начинается с музыки к «Искателям жемчуга» на граммофоне – я ведь ближе к той эпохе, опять точно – реж. Б. Е. Щедрин»;

«Васса – еще и национальный характер»;

«Из недостатков: изредка проскальзывают из-под надтреснутого голоса героини коронные доронинские интонации, к концу первого акта исчезают, все сливается»;

«Терпеть не могу лишних людей в доме»;

«Грандиозный Ю. Горобец – Железнов, муж, которого Васса уговаривает принять порошок, отравиться»;

«Педофилия и растление малолетних – это, оказывается, не изобретение нашего времени. Эстония, Португалия!»;

«Опять уговоры: «найти журналиста», дать ему взятку, чтобы тиснуть нужную, оправдательную статеечку в газете. Ах, журналист, журналист!»

«В наше время Горький, что ли, заглядывал?»;

«В доме и верный «личарда» – Наталья, играет Зыкова. В этом театре никогда не увидишь проваленных ролей! Девки, дочери – хороши тоже! На материнском родовом чувстве все и держится! А откуда это у Дорониной?»

«С должной неприязнью к еврейству, с которого все и началось» (Рашель Моисеевна – даже отчество классик выписал);

«Рашель, как разрушительница жизни»;

«Хакамада»;

«Рашель, тебе снова революцию надо делать?»;