Дневник

К. Александровой

Переменчив Марли.Веет Балтикой.Севера свет.То угрюм, то сварлив.Эхо антики.Поздний рассвет.Балюстрада пуста.Воздух полон.Печалится друг.Всё, чем можем устать,в не «открыточном поле»сотру.

* * *

В. Куллэ

Жизнь берёт за грудки —то меняет мороз на тепло,

то бежит из-под ног…Грустно, грусть, загрустить —этак сколько уже натекло…Подставляйте под дно!Горстью высыпан к намновый снег —что за старый приём!Постоим у окнаи увидим совсем не во сне,как торчит остриё…29 декабря

2008

ФЕРАПОНТОВСКИЙ СБОРНИК

1

…Он вздыхал и жаловался на свою привычку к комфорту…

П. Муратов. Париж. 1927Кириллов – через жизнь! Сей час – через Европу,её гулянья флёр (дух), сытости броню —

покоишься… Браню, стыжусь – не робкимв садовника саду сухие черешкиоплакивать, поить слезою, кровью, каплейОтеческой воды – ждать жданием… И здесь,в Кирилловой зиме, глядеть, как через кальку,на выставленный след в непраздной борозде.9 февраля, Иоанна Златоустого

2

Вологодское сиротство не сродни иной кручине.Над стеной летает ворон – не грачи, незолотой надвратный ангел трубным гласомдушу нудит, а – с высока – ясным глазом.Заведём с водой озёрной чай за полночьпозабыть житьё худое и запомнить,как светло в ночи остывшей, в чёрной сини,от лампады, что затеплил Старый Симон.К братьям инокам сошлись те и эти

(и ловитва – посейчас – в те же сети),чьё сиротство не в пример Отчей ласке.В вологодские снега – на салазках,на санях, пешком – по льдам и сугробам…Напрямки – и в колыбель, и ко гробу.Кириллов—Ферапонтово—Москва, 10–15 февраля

3

М. Серебряковой

Тут бегает в снежке китайская дворняжкаи пахнет посильней заезжий мандарин,тут император – чушь, и здешние дворянеумеют без затей – что прятать, что дарить.Сохранно и светло открыто миру в очи(за три на десять дней и полутыщу лет),чем тощая земля цветёт и мироточит,питается вода и полно дышит лес.Здесь жизнь сотворена рукою богомаза,водимою другой, невидимой рукой,

и может быть – не нам, и может – не в укор,меняющим лицо на лицевую маску.15 февраля, Сретение

4

В глубокой траве незабудки растут,Упругий укропчик ромашки,Лилового клевера шишечки тутИ бело-зелёные кашки…Ю. Кублановский…И прочие цветы покоятся под спудом,безмолвствуют вовне и верность берегут.За этим – никакой не позабыт, не спутан,распахивая твердь на прежнем берегу.В земле изгоя нет – кормилица и матерь.Лишь мы – между землёй и небом – в перекат,по ветру. На краях: Отеческий гиматийи Девы омофор – «Иные берега».15 февраля

5. Больница