Дневник эльфийского сутенера

— Значит, раны не такие серьезные, и вы сможете приступить к работе послезавтра, — равнодушно перебил тролля эльф. — А теперь можете идти, лечиться. Только не перебирайте, здесь вам не балаган Арфиэля.

Друзья молча проглотили язвительное замечание эльфа и покинули кабинет, а через минуту и здание агентства. Кархи с радостью дохромал до «Жареного карася» и, вышвырнув камни из башмака, заказал двойную порцию любимого блюда каждому.

— Почему дуракам так везет? — спросил у партнеров Гримбольд. — Отдать десять золотых неизвестным гоблам за деревяшку, которую еще и подделали, и угадать. Может их на ипподром отправить пару ставок за нас сделать?

— Ты не боишься, что с такими ставками они просто исчезнут из города? Или ты найдешь их в болотах Шаманата? — Арзак крутанул на столе бутылку Гримбольда и сделал из нее большой глоток.

— Будь уверен, с логикой тролля они выберут самую дохлую клячу. Их можно посылать на ипподром, чтобы точно знать, какая лошадь придет последней, — произнес Казотруэль.

— Тебя никак задели слова тролля о пьяной вороне? — хитро сощурился Гримбольд. — Арзак, ворона будет к вечеру, с тебя сарай с полом, посыпанным мукой. До зимы еще полгода, а разгадка возникновения эльфийской письменности может быть валяется под ногами какой-то птицы.

— Эльфийская письменность появилась две тысячи лет назад и была изобретена Сирунириселем — верховным жрецом богини Эл'лириэль арри'Тэль. Его первый набор знаков до сих пор хранится в сокровищнице одного из правящих домов Восточной ветви.

— Никто и не спорит, дружище, — Арзак издевательски улыбнулся. — Вот только этот ваш Сирусель, или как его, мог спокойно подсмотреть, как пьяная ворона оставляет следы на белоснежном снегу возле одного из ваших священных деревьев. Или куста несвященного, до которого ему вдруг понадобилось дойти.

— И это умнейшие представители своих рас! — эльф горестно воздел руки. — Гримбольд, ты сначала пошли счет Арфиэлю и передай деньги мастеру Фирсерелю. А потом покупай ворону, только на свои деньги.

— Насчет Фирсереля, — начал гном, — тебе не кажется, что этот старый пердун берет слишком много? Полминуты покрутил в руках мандолину, промяукал что-то про молодежь и все — выкладывай ему полсотни монет.

— Это мастер, Гримбольд, — раздраженно ответил Казотруэль. — Причем редкий мастер. Ты же не возмущаешься, когда мы платим эксперту по оружию Бургельду сопоставимые суммы, хотя он тоже обычно крутит оружие и громко рыгает. Мы платим за опыт и знания, а не за то, сколько времени держат инструмент или кинжал, которым зарезали главу гильдии.

— Ладно, уговорил, хотя я бы не сравнивал оружейников и любителей работы по дереву.

— Я бы тоже не сравнивал, — резко сказал эльф. — Дерево живое и чтобы оно пело даже когда его срубят, надо иметь чувствительную душу, а не только крепкие мускулы и умение определять температуру железа на глаз.

— Да любой оружейник заставит петь металл, — вскочил Гримбольд, чуть не опрокинув бутылку.

— Расскажешь это вороне, только напои ее хорошенько, а то не поверит, — усмехнулся Казотруэль. — А мне надо идти разбираться с пропажей завещания у наследника Мерхеля.

— Опять сбежал! — гном допил «Шепот штольни» и ловко бросил бутылку в окно, заставив ее разбиться у ног франтоватого эльфа, который прогуливался по улице. Тот удивленно заозирался, гадая, откуда прилетел неприятный сюрприз. Рядом с агентством стояли здания дорогого магазина одежды и небольшая гостиница для очень обеспеченных гостей столицы. У дверей агентства скучал орк с мечом. Так и не разобравшись, эльф поспешил завернуть в ближайший переулок, чтобы не поймать очередной подарок своей черепушкой.

Глава 3

Когда через день друзья объявились на работе, то видок у них был гораздо хуже, чем после схватки на кладбище. Как сказал утром Кархи, увидев в небольшом, потемневшем от времени бронзовом зеркале свою опухшую физиономию со свежим фингалом под правым глазом, празднование победы опаснее для здоровья, чем два выигранных сражения.

Урр-Бах, в свою очередь полюбовавшись на свои мутные глаза и шишку на затылке (привет от одного из бесчисленных родственников Кархи, набежавших на халявную выпивку), дал себе зарок отметить окончание следующего дела кувшином пива вдали от Кархи и его родичей.

Отметив для начала находку мандолины в «Жареном карасе», напарники пошли домой, но почему-то оказались возле дома кузена Кархи. Гоблин начал хвастаться Тупой Башке кольцом эльфийки, заодно рассказывая какую-то невероятную смесь из правды и вранья, придерживаясь золотого правила рассказчика — на слово правды минута выдумок. Под конец оказалось, что Кархи скоро станет совладельцем агентства, а его доход будет исчисляться трехзначными цифрами, золотом.

После последней фразы кузен сообразил, что неплохо бы укрепить родственные узы хорошей выпивкой и пригласил сыщиков в дом промочить горло. На следующее утро тролль очнулся в полном гоблинов доме, которые как мухи весной слетелись из всех щелей. К чести Кархи, на выпивку он не потратил ни одного медяка.