Дневник Эвиладель

Белое, посеребрённое бликами тончайших, словно иней, нитей драгоценного диалина, длинное, облегающее фигуру платье расходилось от бедра книзу нежными волнами, словно ноги окутывали холодные воды Севера. Узоры спускались от лифа вниз, утопая в ткани этих волн по обеим сторонам, а на животе и под лифом ткань истончалась, казалось узоры легли на голое тело. Я провела по ним руками, узоры были гладкими, едва заметными на ощупь, такая же ткань была сверху, заканчивалась высоким воротом, как драгоценное ожерелье обхватывающим шею, шла по плечам, переходя к рукавам, тремя нежными волнами повторяющими крой шлейфа.

Я смотрела на прекрасную незнакомку в зеркале, и мне стало совсем не по себе. Трансформация тела не вписывалась в мои представления о проведённом ритуале увеличения роста. Я изменилась слишком разительно: лицо преобразилось, глаза сияли, губы, словно нарисованные краской, стали полней, а подбородок заострился, приближая меня к идеалам красоты, что демонстрировали лишь холсты художественной галереи нашего дворца. Даже волосы удлинились и посветлели, отливая серебром под стать платью. Из вечного ребёнка я превратилась в девушку, не зная как теперь себя вести: я никогда не задумывалась о своей походке, жестах – всё это было не важным, когда меня замечали, только чтобы пожалеть. Изменения оказались новой ответственностью – обязательством вести себя достойно этой внешности.

Мама умела ходить величественно, она даже в наши спальни входила как в тронный зал, а я привыкла лётать, сшибая всех на пути. Незнакомка в зеркале расправила нежные плечи, уверенно подняла голову, её губы слегка обозначили улыбку, когда она решила меня покинуть. Я пошла навстречу неизвестности, ещё не в полной мере ассоциируя себя с дивой, оставленной в зеркале.

Музыка смолкла, моё имя прозвучало на весь дворец, когда я только приблизилась к залу, обе створки главного входа распахнулись. Я не смотрела на гостей, готовясь принять недовольство отца, я хотела пробежать мимо всех прямо к нему, поцеловать его руки, чтобы вымолить прощенье, закрепив непреложной клятвой обещание быть отныне самой послушной. Но воспоминание о сильфиде из зеркала не позволило мне ускорить шаг, и я как во сне, поплыла сквозь расступавшуюся толпу.

«Да младшая дочь, – успевала мысленно согласиться с тем, что они шептали друг другу. Однако их удивлённый шепот вызывал у меня всё больше вопросов, – Кто красавица? Кому отдадут? Кого?»

В душе теплилась надежда, что папа не станет отчитывать меня в присутствии гостей, но внутренне я настроилась без слёз принять самое страшное наказание. Какое оно может быть, я понятия не имела, папа меня никогда не наказывал. Пройдя установленное этикетом расстояние, я поклонилась и осталась в поклоне ждать разрешения подняться.

– Подойди, Эвиладель, – разрешил отец.

Я поднялась на тронное возвышение и встала рядом с матерью, не глядя в сторону второго золоченого кресла, установленного для эльфа.

– Высокородные гости, – официальный голос церемониймейстера заполнил зал, – Принцесса Эвиладель ди ла Исиль Дасар дочь Исильфгарда получила личное приглашение. Отныне она почётная гостья Повелителя Зари Владыки Име-Эль-Риар Эльфирина Хранителя Светоча Гелиоса Главы Содружества Великой Элинии…

Голос оборвался и, тогда я заметила, что папа поднялся во весь рост.

– Приглашение нашей дочери – это огромная честь для нас всех, – произнёс он. Я папу всю свою жизнь знаю и, по тому, как он сказал, мне не поверилось, что моё приглашение в Име-Эль-Риар и, правда, огромная честь. – Моя дочь будет не просто гостьей, она станет представителем сильфийского народа на земле дружественного соседа, нашего верного союзника. Эльфирин встретит принцессу Исильфгарда, отправленную нами в качестве Гран Синта-Маат.

По залу прошлась очередная волна изумления. Я их понимала, высшего титула посла удостаивались мужи за большой вклад в развитие межгосударственных отношений. У нас он пропадал без хозяина пару сотен лет и вдруг его получает младшая принцесса. Но папу это обстоятельство, не смущало, значит, так можно. Он расположился на троне и взмахом руки подал сигнал музыкантам.

В моём направлении двинулась вереница подданных, многие сильфы были мне знакомы, но и они смотрели на меня, словно видели впервые. Эльфы, не смущаясь, выражали своё удивление, один даже пожал мне руку, как это принято исключительно между мужчинами. А мне это понравилось, больше, чем то, что после её обслюнявил какой-то тип в алом камзоле. Когда пожелания успешных начинаний на политическом поприще закончились, передо мной возник золотоволосый эльф с очаровательной улыбкой.

– Вы станете самым ценным бриллиантом Эльфирина, таинственная Принцесса Исильфгарда, – сказал он вместо того, чтобы представиться.

– Очень жаль, – ответила я, порядком уставшая от восхищений мной прекрасной. – Не хотелось бы гостить в подвалах сокровищницы Име-Эль-Риар.

Эльф продолжал улыбаться, хотя его глаза уже смеялись, он оценил мой юмор, никто всерьёз не верил слухам, что свои ценности золотые эльфы прячут под землёй, как гномы.