Дневник инока

6 мая. 1954 г.

Дорогие Т[ихон] Т[ихонович] и Т[атьяна] Б[орисовна]!

Посылочка Ваша дошла до меня 7/VII, в день рождества св[ятого] Иоанна Предтечи! Глубоко благодарю за память, заботы, скуфеечку и все выражения Вашей доброты ко мне, грешному.

По поводу Вашей жизни хотелось бы сказать следующее. Дорогому батюшке о[тцу] Тихону уж если отдыхать, так не в далеких путешествиях, а где-либо близко–близко от Загорска. А вам, Татьяна Борисовна, вероятно, не доставило бы тяготы освежение душевное где-либо у далеких святынь наших, в благодатных очагах, где Бог особенно откровенно является человеческой верующей душе в действии Своей чудной силы. Хотя и радонежские святыни полны"живой воды", при всем том близость Вашего дома с его суетой и тревогами, как ставнями какими, закрывает Вас от полного восприятия благодати Божией. Потому небесполезно Вам некоторое путешествие с отрывом от повседневной сутолоки.

Теперь несколько слов о себе. Вы слышите вести, будто я устроился по своей специальности. Эти вести неточны. Здесь у нас между двумя батюшками, духовенством местного храма, произошел полный конфликт. Дело дошло до того, что один из них уехал в другой город на службу. Настоятель остался на месте, а второй священник, не потерпевший давлений настоятеля, перешел в Караганду. Ввиду необходимости заткнуть брешь по требоисправлению секретарь Епарх[иального] управления] добился разрешения у Казахст[анского] Мин[истерст]ва по делам Церкви временно допустить меня к требоисправлению. Но так как я ходить далеко не могу и не хочу и настоятелю невозможно навалиться на меня с грузом поручений, как на ушедшего священника, то посудите сами, каково мое"устройство". Я пока"плохой послушник"местного о[тца] протоиерея, белоруса ксендзовского типа, и то в определен[ные] дни, когда ему угодно. В праздники он сам служит, а я пою на клиросе. Видите, насколько слухи бывают далеки от истины. Но я и за эту не заслуженную мною милость Божию всегда благодарю Господа.

Дай, Господи, деткам провести плодотворно наступившее лето. Прошу молитв Ваших и еще раз горячо благодарю за все.

Дорогому батюшке желаю весь остаток земной жизни пребыть служителем у престола Божия до конца дней своих бессменно.

7 июля 1954 г.

Дорогие Т[ихон] Т[ихонович] и Т[атьяна] Б[орисовна]!

Посылочку Вашу получил. Спаси Христос! У Всеправедного Господа, воздающего точию за милосердие доброделающим, и Ваша милость повлечет за собой милость в отношении Вас в свое время. Когда придет к вам это письмо, Т[атьяна] Б[орисовна] с Катюшей, вероятно, будут уже в Почаеве, под благодатным кровом Пресвятой Богородицы. Дай, Боже, им отдохнуть душевно от сутолоки и многопечалия повседневной жизни в Загорске.

О себе приходится упомянуть, что я, видимо, износился физически. Устаю… Наш город — многокилометровый. Поэтому здесь одолевать пространства пешим ходом — целый подвиг. Притом здесь лучи солнечные заставляют буквально обливаться потом. Но слава Богу — особенно за утешения будней во время богослужения. В будние дни здесь в храме почти никого не бывает из богомольцев. Благодать же Божия дышит в церкви всегда обильно и многоутешительно. Проповедовать удается всего один или два раза в месяц за литургией в какой-либо воскресный день. В остальные праздники и воскресенья здесь служит настоятель — белорус, протоиерей лет 57 или 60–ти с западными манерами. Он — из беженцев.

Между прочим, до Джамбула я крестил очень мало людей. А теперь крещу многих — и младенцев, и взрослых. К сожалению, крестятся люди совершенно неподготовленные, сами кумовья даже креститься не умеют, подчас и крестов не носят. Можно по этому признаку судить, как низок здесь уровень религиозного развития. В таком человеческом окружении необходима проповедь — миссионерская, детски простая и непременно чисто практическая. Неуместно богословствовать и теоретизировать там, где отсутствуют самые элементарные знания веры. Надо тут лепетать о вере и религии так, как мать, уча свое дитя вере, приспособляется к его способности понимания, говорит ему только сердечно и непременно с любовию и препросто.

И в прежнее время я больше всего любил проповеди миссионеров, вроде митр[ополита] Иннокентия Московского и Гавриила, епископа Имеретинского. Теперь же особенно приходится убеждаться в их исключительной ценности для человеческого спасения. Хотелось бы строить и самому свои проповеднические мысли по такому же принципу. В общем, в моем личном самочувствии — немалый плюс на той почве, что я, как никогда прежде, столкнулся близко с верующей массой. Огорчает меня только зависть и нерасположение настоятеля. Этот крест придется терпеливо нести, пока соизволяет на то Господь Промыслитель.

Дорогая Т[атьяна] Б[орисовна] упоминала о пользе личного чтения писем батюшки отца Иоанна Кронштадтского. Да, превосходны эти письма и чудно благодатностью настроение о[тца] Иоанна. Его слова и по кончине излучают в души читающих письма ту же благодать, с какою некогда исходили из души его и печатлелись на бумаге в его письмах.