Дневник инока

В Вятке, несмотря на мое крайнее недостоинство, Господь благословил приблизиться к престолу Божию. Я сделался книгодержцем у Преосвященного Никандра[37], впоследствии митрополита Ташкентского. Эта обязанность помогла мне лучше усвоить богослужение, я наслаждался молитвой за архиерейской благоговейной службой, а главное прилеплялся к Богу. Великолепие церковной службы настолько приподнимало душу, что отблеск небесной красоты предвкушался внутренним чувством и невольно возникали раздумья: насколько же восхитительна подлинная музыка ангельского пения и как возвышенны трепетное благоговение и любовь небожителей, всегда зрящих Господа Спасителя лицом к лицу!

В день Апостола Фомы епископ Никандр посвятил меня в стихарь, причем он был специально сшит по моему росту из казенного материала.

Во время летних каникул я на протяжении нескольких лет уезжал из Вятки на отдых в монастырь. Чисто внешне эти поездки были вызваны как бы случайной причиной. Мать, вынужденная возить на курорт моего старшего брата, у которого болели легкие, не знала, куда меня деть. К нам зашел как‑то игумен Яранского Пророчицкого общежительного мужского монастыря отец Геннадий. Мать и предложила ему взять меня на лето в обитель. Я неохотно, с тайным скрежетом зубов, покорился необходимости ехать к инокам. Между тем Господь промыслительно готовил меня к иноческому жребию, тем более что быть монахом я дал обещание Богу еще в бытность семинаристом.

Как‑то весной во время экзаменов, когда только что вскрылась река Вятка от льда, я поехал с двумя товарищами кататься на ялике. Река разливается у города приблизительно на версту или на полторы в ширину и затопляет стоящий между ее рукавами лес. Приятно было кататься среди лесных аллей на лодке. Картина эта напоминала нечто кинематографическое. В один из дней такого катания погода сначала стояла ясная, потом на небе показалось серое облачко, пошел снег, поднялась буря. Река взволновалась… Попытка добраться до берега была безуспешна. Из‑за волн руль отказывался действовать. Что оставалось делать в такой крайности? Смерть витала над нами. Тогда я сердечно взмолился Богу и сказал:"Господи! Спаси только меня от смерти. Я жизнь свою посвящу Тебе и буду монахом".

После этих слов сердце исполнилось надеждой на спасение. Хотя лодку заливало водой, я и два мои товарища продолжали бороться с волнами. Медленно, рискуя ежеминутно быть опрокинутыми водяными валами, мы все‑таки с Божией помощью добрались до противоположного берега, жутко взволнованные и продрогшие.

Несомненно, поездки в монастырь, с легкого почина моей матери, были постепенным осуществлением данного обещания стать монахом.

Не знаю, как благодарить Господа за то, что Он судил мне пожить в монастыре. Обитель иноков есть лучшая академия спасения, вернейшее училище Богообщения. Светские и духовные школы на пути спасения бессильны дать человеку то, что может получить он в обители. Монастырь дал мне ощутить благодатную силу молитвенных правил, показал значение осмысленного продвижения к перевоспитанию грешного сердца. Сколько встретил я здесь светлых личностей, сколько почерпнул живых опытных наставлений! Душа моя восприняла много иноческих рассказов о мучительной борьбе со злом. Благодарю Тебя, Господи, приведшего мое окаянство в соприкосновение с сосудами Твоей Божественной силы!