Дневник maccolit’a. Онлайн-дневники, 2001–2012 гг.

Например, на такой: почему многие читатели, не переносящие бытовой нецензурщины и употребления ненормативной лексики в текстах, делали для Горчева исключение, как бы не замечая сакральных слов, разбросанных в его рассказах? Сам я тоже не люблю текстов, пересыпанных матом, сам употребляю редко, разве что в прямой речи персонажей. А Димкина читаю с наслаждением.

Лирический герой Димкин так говорит и думает, но разве мы поставим его рядом с отморозками с их «бля-бля-бля» через каждое слово?

В пору первых книг Горчева мне приходилось участвовать в многочисленных дискуссиях на эту тему. Дискуссии, слава богу, прошли, а проза Горчева осталась.

И вот тут, чтобы выдержать тон мемуарно-критической статьи, надо было бы поговорить о «народности» Горчева, но я не буду этого делать, хотя уверен, что Дима создал глубоко народный тип с ласковым именем Димкин, который равно близок бомжу с Лиговки и профессору Университета, если только профессор не уверовал в то, что он и в самом деле Профессор.

Вот, кстати, пустячок, но приятно, как говорится. Меня всегда изумляла та необъяснимая точность, с которой Горчев пользуется прописными и строчными буквами, говоря ли о коньяке-хенесси и собако-степане или о Мироздании. Ну с Мирозданием понятно. Но почему Кольцевая Дорога тоже с большой буквы?

Но это всё абсолютно точно, и, главное, так и следует писать.

Русский язык у Горчева ведёт себя, как верный пёс: где нужно, залает, а где уместно – подластится. Но иногда и взвоет в тоске, не без этого.

Что до народности, то сам видел, как волновался Дима, когда возвращался на Родину после первой поездки за рубеж. И ездили всего-то на неделю в Стокгольм, где русскоязычная публика, кстати, заполнила офис Шведского союза писателей и устроила Горчеву восторженный приём.

А он хотел домой и как-то суетился перед границей. Наверное, волновался, что не пустят обратно. С отъездом были проблемы. И российские, и финские пограничники продержали нас по часу из-за горчевского казахстанского паспорта, который к тому же был весьма потрепан из-за ношения в заднем кармане брюк, а фотография Горчева так вообще болталась на одной нитке. Пришлось мне показывать нашим пограничникам книжку-сволочи, как написал бы Горчев, с портретом автора на обложке. Название капитану-пограничнику явно не понравилось, но штамп в казахстанском паспорте он всё же поставил.

Странно это, когда русский писатель умирает гражданином Казахстана. Странно и горько.

Ещё горше, когда он уходит молодым.

Дима Горчев лежит в России на высоком холме, откуда открываются дали. В этих далях растут цветы, берёзы и деревни, бегают собако-степаны и поют птицы. Он слышит их голоса, и они должны услышать его голос.

Мы сделали всё, чтобы этот живой голос был услышан.

Александр Житинский, aka Macca.

Верочка в школе злословия

28 сентября

Так о чем базар, простите за грубость? Последняя реплика Татьяны Никитишны была очаровательна: «Желаю вам успеха в вашем нелегком молодёжном труде».

Умеет ТН ласково сказать колкость. А ведь права абсолютно. Любимая Верочка при всей своей сногсшибательной талантливости избрала профессией молодость и трудится на этой ниве. С успехом, надо сказать.

Взрослая Дуня Смирнова гонит Верочку на сцену или экран. Идите туда, говорит. А она может и туда, может и сюда, а куда хочет – не знает. И кудряшки очаровательные завела. Ей-богу, очень мило. Больше двадцати не дашь. В тридцать лет будем стремиться выглядеть на 25, а в пятьдесят – на тридцать.

Это очень нелегкий труд, права ТН.

Года три назад, после того как я издал первую ее книжку, я написал в ЖЖ, что нужно срочно ее снимать в кино. Она актриса, звезда. Ее нужно гонять, как сидорову козу, чтобы она не в Гоа загорала, а со съемочной площадки не вылезала. И не в гламурных сериалах, а в чём-то другом, настоящем. Она сможет, уверен. Но нужна рука режиссёра, который ее ведёт. Не нашлось такого.

И прекрасный цветок если не увядает ещё, то уже кудрявится в молодёжных завитках и всё слушает советы.

«У меня растут года, будет мне семнадцать. Кем работать мне тогда, чем заниматься?»

Верочка, прости, коли увидишь. Любя.

5 копеек про Петра

8 октября

Зачем переносить Петра? Гораздо проще перенести Церетели.

Знаете, я бы его оставил. И ничего из построенного при Лужкове не сносил.

Город – это живой растущий организм. Его городят. Вот так уж нагородили. Это и создаёт его неповторимый облик.

Кто будет спорить, что Москва имеет неповторимый облик? Или вы хотели, чтобы она стала вдруг Петербургом? Не станет.

Это всё – вехи времени. Если их убрать, наступит безвременье. Пускай стоят и напоминают и о тиранах, и о дураках, и о нашей глупости. А то вдруг резко все поумнели.

И потом – у Петра вы спросили? Это ему памятник, пусть сам и решает.

20 лет без «Кино»

9 октября

Был в «Юбилейном» на концертном трибьюте «Кино».