Дневник метаморфа

Сперва спасённый смотритель, мужик престарело-неформальной внешности, восторженно молился обрывками молитв, потом запел «Ой, чьё это жито», что было максимально странно, ведь и пострадать совсем не успел, сидел на чердаке в доброжелательной компании ксенолисьего семейства, от которого защищался шваброй, при том, что никто его не трогал, все спасали свои жизни.

Едва Женька прибыл, его немедленно взяли в оборот и промурыжили несколько дней. Пришлось многократно излагать случившееся устно, писать отчёт письменно, наговаривать перед камерой и в аудиозаписи, вести томительные беседы с начальством, со следаками из безопасников, ксенозоологами и простой ручейной полицией.

Дело тут же засекретили, трупы и раненых увезли, единственного целого спеца забрали посрамлённые, хмурые свои, а счастливого зека, Сан Саныча, закрыли в ручейном психиатрическом санатории. Женька повстречал его позже, намного позже, когда попросил перевода и совершал добровольно-принудительные визиты к психиатру в связи с потерей напарника. Санаторий был высшего класса: с вежливым персоналом, новыми блестящими корпусами посреди еловой посадки, с термальными бассейнами, теннисным кортом, танцполом, спортзалом и мини-диснейлендом. Сан Саныча приспособили в этот самый диснейленд санитаром. Женьке он обрадовался, рассказал, что корм хороший, порой даже пиво давали на нычку, жил он там же, в закрытом режиме, и был совершенно по-детски счастлив: не свобода, но и не карьер, а словно в садик заново пошёл.

По поводу метаморфа начались совещания с самыми важными шишками всех мастей, включая взъерошенного армейского генерала, готового взорвать в иномирье тактическую ядерку, лишь бы задвухсотить монстра. Женька злорадно смотрел на его красное, озабоченное лицо — вот у кого проблемы, вот чьё ведомство эту дрянь и замутило! Конечно же, какие-то погоны сразу полетели, против кого-то завели уголовные дела, но сам генерал являл большое рвение, стараясь усидеть на должности: я — не я, свинья не моя.

Женьку на совещания не взяли — чином не вышел, но и домой не отпустили, обязали не покидать офис, периодически по новому кругу допрашивая. Он вынужденно поселился в своём отделе: спал в дежурке, ел в бесплатном кафе, отрываясь на роллах, пока не объелся ими до омерзения. От скуки даже к Гороховому фиксику ходил, сказать, что серебряными пулями никакой мистики подстрелить не удалось, наоборот, метаморф словно прокачался. Тот поохал, покивал, вдвоём порадовались, что через нулевую точку без скафандра не пролезть. Норм пацан вроде, пусть себе встречаются с Суриковой, насрать. На всё насрать, кроме мести за напарника. Пырился в телек и просто в стенку, пока там, в иномирье, текла вода, текло время — самое ценное, и бегал апокалиптический монстр, убивший и Жуля, и многих, многих других…

Женька еле дождался разрешения покинуть офис.

Первым делом сунулся в биологический институт, при котором ксеноферма процветала на ручейных дотациях. Легальным путём, через их нулевую точку, его без пропуска не пустили, хотя уже суетились: про метаморфа, видать, слышали. Своё решение проблемы Женька кому-попало излагать не собирался. Пришлось дождаться патронажного выхода в иномирье и уплыть в самоволку на катере, затем, когда вода просела, — пешком идти от ельника. Он взял звуковой отпугиватель, облился хозяйкиной мочой, как полагалось по инструкции, чтобы не поели — типа свой, семейный.

Ферма, устроенная из старой станции ОЗЖД, стояла на холме, всё ещё осаждённая водой, но совершенно не пострадавшая от наводнения. Он сразу отметил, как разросся запущенный сад, а новый, двухэтажный, выкрашенный в приятный зелёный цвет корпус заприметил издали, и этот корпус, с клумбами вокруг, поразительно контрастировал с огромными костями во дворе, густым запахом неопрятных хищников и ржавой местами, давно отключенной ограды, теперь оплетённой плющом и виноградом.

У леса Женьку встретили стражи и повели на почтительном расстоянии, переговариваясь на своём наречье. На ограде сидели остальные взрослые члены стаи, любопытные и зоркие. Женька вспомнил разгромленную колыбу и поёжился. Звери стали подходить, нюхать его и цокать, но не тронули: пахло хозяйкой… Внутренне содрогаясь, весь покрытый мурашками, он прошёл до самой двери, а мозгоеды сбегались со всех сторон, вылезали из нор и пристроек, пока серые спины (господи, сколько вас тут?!) не заполонили двор. У дверей стояла крайне удивлённая хозяйка в рабочем комбезе, с ящиком синтетической форели в руках — пришло время кормления. Тут же хлопнула дверь и выскочила любопытная старшая дочь, со страшной куклой, не подходящей девочке по возрасту, сколько ей было, лет восемь? Может, с сестрой ею играла. На шее девочки красовалось вычурное янтарное колье, видно было, что не бедствуют.

— Здрасьте, дядь Жень!

Женька угостил её батончиком из сухпайка, извинился за неожиданный визит и пояснил свою просьбу, важнее которой ничего на свете не было. Изложил по пунктам, почему на зачистку метаморфа надо выделить всю стаю мозгоедов.