Дневник налетчика

Отчасти это правда: в четверг Гевин отпразднует пять лет, которые оттрубил за решеткой. Но помимо всего прочего, мое извинение было первым из широкого арсенала предлогов, благодаря которым я буду пропускать как минимум четверть дежурств.

— Да вы не волнуйтесь, я запишу вас и встретимся через неделю.

— Договорились! — ответил я ему и озабоченно глянул на часы. — Извините, не хочу показаться невежливым, но завтра рабочий день и мне рано вставать. Так что, если вы не против…

— Да ну тебя, Крис! — заныла Дебби. — Сейчас всего полдесятого, давай еще выпьем!

— Нет, Дебби, я думаю, нам пора. Мы не можем задерживать тут Алана и Бренду весь вечер, правда? Я уверен, Алан тоже рано встает, — сказал я, дернув ее за руку.

— А мне кажется, у Алана встает всю ночь напролет, — пьяненько хихикнула она.

Бренда была в таком шоке, что, казалось, она наконец откроет рот и вымолвит хоть слово. Я силком поднял Дебби на ноги, пожелал Робинсонам доброй ночи и увел свою благоверную, прежде чем она выдала еще какую-нибудь шуточку о члене нашего нового соседа.

Алан поначалу съежился, как фиалка, но потом первое смущение прошло — и могу поспорить, что, исполняя той ночью свой супружеский долг с Брендой, он думал о Дебби.

Пока мы шли к своему особняку, Дебби пребывала в приподнятом настроении и трепалась без умолку.

— Ты же знаешь, что творится в таких маленьких респектабельных районах, — щебетала она. — Сплошь круговая порука и оргии с обменом женами за закрытыми дверями. Ручаюсь, Алан с Брендой и в этом комитете состоят! Как думаешь: стоит нам присоединиться?

— К обмену женами? — задумчиво протянул я. — Интересно, что я получу взамен тебя. Наверное, капельку тишины и покоя, если повезет.

4. Братский долг перед Гевином

В тот четверг я поехал в Лондон навестить Хизер с детьми. Хизер — сильная женщина, я таких в жизни больше не встречал. Поначалу, когда Гевина посадили, у нее была истерика, но она быстро взяла себя в руки и с тех пор справлялась со всеми проблемами без жалоб, как солдат. С другой стороны, а что ей оставалось? Раз в несколько недель я появлялся, чтобы убедиться, что у нее все хорошо, денег хватает, а дети не бегают в лохмотьях.

Мне нравилась Хизер. Всегда нравилась. Она была полной противоположностью Дебби: практичная, надежная, преданная и смышленая. Брала она у меня ровно столько, сколько необходимо, и ненавидела себя за то, что вынуждена это делать. По идее, она не должна была нуждаться, но за последние годы Гевин спустил почти все, что заработал, а небольшую сумму, оставленную им на черный день, прикарманила полиция и бывшие дружки.

Райан Блэкмор был одним из таких дружков — гангстер с юга, которого мы имели неосторожность привлечь к паре дел. Он так и не простил Гевину, что тот не дал ему заслуженной доли. Заслуженной, по мнению Блэкмора, разумеется. Он вечно мутил воду, был типичным дилетантом и то и дело попадал впросак. Гевину, Сиду, мне и даже Винсу этот тип быстро надоел, так что мы его послали (пускай скажет спасибо, что просто послали!) за две недели до того, как наклюнулось очередное дельце в четыреста пятьдесят тысяч фунтов.

Блэкмор заявил, что его ограбили, и после того как Гевина посадили за налет в Фулхэме, решил отплатить ему добром за добро. Как-то раз вместе с сообщником он забрался в дом Гевина и дождался возвращения Хизер с детьми. Когда они вернулись, Блэкмор, держа мальчишек на мушке, сказал Хизер, что убьет их, если она не отдаст ему содержимое тайной кубышки Гевина.

Поймав этого отморозка, мы даже не стали тратить на него пулю. Просто загнали его в яму, скрутили крылышки, как цыпленку, а потом засыпали. К сожалению, денег назад мы так и не получили. Его сообщник Кен — которого Блэкмор знал только по имени — давно уже слинял вместе с бабками, оставив подельника без гроша, так что тому осталось лишь обмочиться от ужаса, когда на него упала первая лопата земли.

С тех пор Хизер хранила вместо кубышки заряженный пистолет. Пускай еще кто-нибудь сунется!

Блэкмор был самым явным, но отнюдь не единственным грабителем Гевина. Как только мой брат сошел со сцены и потерял возможность защищать свои вложения, его тут же кинули. Деловые соглашения расторгались, капиталы переводились в другие компании; Гевин любил запускать пальцы в разные пироги, но понемножку, один за другим, все они растаяли, и в конце концов у него остались лишь дом в Эпсоне, имущество в Греции и неугасающая ненависть. Чтобы свести концы с концами, Хизер продала дом и переселилась в Бромли, но греческую виллу она сохранила. Вернее, я ее выкупил, оставив Хизер номинальной владелицей. Я подумал, что всем нам время от времени пригодится место, где можно схорониться, так зачем же упускать такой лакомый кусочек?