Дневник некоего орка

Суть дела, как мне объяснил Сау, в следующем. Орки большие, поэтому их видно, и поэтому в них можно попасть из лука. Следовательно, если орки будут маленькие, то попасть в них будет труднее. Отсюда возникает необходимость в двух препаратах — минимизине, уменьшающем орка до размера таракана, и максидрине, возвращающем храброму воину первоначальный размер. Но означенное возвращение размера будет произведено в глубоком тылу врага, что неминуемо должно привести к победе.

Вдохновленный Саурон запрерся со мной в лаборатории и начал свои опыты. Я едва успевал строчить формулы, которые он мне диктовал. Не прошло и недели, как минимазин и максидрин были готовы. Я благоразумно предлагал этому Бойлю-Мариотту провести сначала испытания в лаборатории, но он не слушал и сразу поперся докладывать Боссу.

Я не знаю, что он ему наплел, но когда в тронной зале появился я и назначенный в подопытные кролики восьмой взвод, сияющая рожа Большого Босса затмевала блеск сильмариллей в его головном уборе. Он аж подпрыгивал от нетерпения и приказал немедленно приступать к демонстрации.

Я вытащил банку минимазина и с помощью мерной ложки наполнил серым порошком первую пятерку. От его вкуса узкие глаза подопытных стали похожи сначала на иллюминаторы, потом на воткнутые в глазницы круглые бутылки. Минимазин подействовал резко — через секунду перед нами лежала кучкой одежда и оружие первых минималистов. Сами первопроходцы полностью потерялись в собственных шмотках — Кувропа мы, например, извлекли из его собственного сапога. Задохнувшегося.

Большой Босс немного помрачнел. Саурон, чтобы скрасить несколько смазанное впечатление, мигнул мне — давай, мол, максимизируй. И я начал впихивать в маленьких поганцев максидрин.

Вообще-то я их понимаю — максидрин наш Ломоносов додумался сделать в виде капсул. Размерами эти капсулы были точно в размер головы минимизированных орков, и поэтому накормить их этим снадобьем было трудненько. Питлоху я чуть не свернул шею, Рифжиху и Пиркутху вывернул челюсти, и только Фритлук умудрился обойтись без моей помощи — он, как удав, всосал в себя гигантскую — для себя — горошину.

Результат не замедлил сказаться — четверка увеличилась до нормальных размеров. Вернее, почти до нормальных — как я и думал, наш Лавуазье напутал и с дозировкой, и с составом. Вместо классических пропорций гориллы подопытные приобрели стать, скорее, паука. При этом с них облетели волосы, зубы и еще что-то. Короче, Босс нас выгнал.

28-го числа того же месяца

Саурон снова напросился на демонстрацию. На этот раз он заявил, что учел уроки предыдущих опытов и новая модель оркус минимаксикус лишена каких-либо недостатков.

Во-первых, ввиду того, что оружие минимизации не поддавалось, он встроил в подопытных устрашающего вида стальные челюсти. Как ему удалось выяснить, это единственное, что минимизируемый может взять с собой в свой минимальный мир.

Во-вторых — теперь в виде таблеток выдавался уже минимизин, а максидрин представлял собой жидкость.

Босс заинтересовался. Наша вторая пятерка экспериментаторов выстроилась в шеренгу и по команде заглотила таблетки. Вернее — попыталась заглотить. Наспех сляпанные стальные вафельницы смыкались не до конца, таблетка болталась между ними, как маковое зернышко в эмалированном тазике. У меня зародилось нехорошее чувство, но Саурона надо было выручать — я выловил капсулы, заставил экспериментаторов открыть пошире пасти и забросил таблетки прямо на язык. Бинчукх, конечно, сразу же поперхнулся, и его кашель, сопровождаемый лязгом суперчелюстей мне запомнился надолго.

Подопытные предусмотрительно сменили портянки, так что наружу все выбрались живыми. С минимизацией мы явно переборщили — были они уж очень маленькие, с булавочную головку, не больше. Я поймал одного из них на ладонь — кажется, это был Глох, но он пустил в ход свои челюсти — больно, блин — и смылся куда-то в ворох одежды.

Я покапал максидрином на камушек, чтобы они могли принять свой обычный вид. Минималисты закопошились у лужицы, минута, другая — ничего не происходило. Мои подозрения переросли в уверенность — выпить чего-либо из-за стальных умывальников, присобаченных к челюстям, подопытные не могли. Тем более, что в нижней челюсти у них были дыры — перед демонстрацией Саурон их наскоро замазал, но замазка, видимо, успела вылететь.

С тех пор Большой Босс запретил Саурону заниматься химией. Минималисты каким-то образом научились размножаться, и теперь они стали форменным бедствием Ангбанда. Стоит лечь и попытаться заснуть — в тебя впиваются стальные челюсти, а если успеешь зажечь свечу, то можешь увидеть темную фигурку, удирающую в ближайшую щель. Барлогов они вроде не трогают, а вот Сау с недавних пор явно не высыпается.

Глава 3. Полеты во сне и наяву

48-го числа 14-го месяца