Дневник непроизвольной памяти

– До места вашего расположения минут двадцать езды. Район замечательный, усадьба отличная – это историческое владение. Погода прекрасная, в ближайшее время дождей не ожидается. Мистер Кедвордт сказал, что машина может понадобиться в любой момент. – пока мы ехали из аэропорта в направлении арендованной на предстоящую неделю виллу, я вместо того, чтобы поддержать разговор с навязчивым водителем, который, кажется, напрашивался ещё и на роль экскурсовода, и отвлечься от мысли, что в предстоящим всё многообещающе замечательное предстоит испытать одной, стала вспоминать, как однажды ответила себе на вопрос, почему путешествия так сильно в себя влюбляют. Даже самые непродолжительные и в какие-нибудь трущобы.

Поменяв несколько раз страну на страну, я поняла, что прелесть путешествий в отсутствии постоянства. Ценишь то, что определенно знаешь закончится, как, в конце концов, хочешь того, что запрещают. Первое время жизнь в Англии была путешествием – всё нравилось, я даже думала, что нашла наконец место, где могу ощущать каждодневное счастье, но вскоре вместо счастья начала ощущать наполненность дней рутиной. Я больше не знакомящаяся, а ознакомленная. Англия теперь не место, куда я возвращаюсь по желанию, а место, определённое данностью. Я потеряла светлое ощущение благополучия, завязла как в какой-то трясине. Захотелось вырваться туда, где я буду непризнанной и вопрошающей, живущей вне порядка, поскольку таковой ещё не успел установиться, а может быть, и не нужен вовсе. Короткие и непродолжительные путешествия позволяли снять спазм ломоты от вынужденной привязанности к одному месту, создавали эффект приволья. Этот отпуск, помимо того, что он был просто отпуском, и за один только этот факт рассматривался как нечто приятное, имел для меня сакрально-истинное значение, он очередной раз дарил кажущееся ощущение свободы.

Испытываемое в одиночку удовольствие равносильно наслаждению, получаемому от одного из семи грехов – чревоугодию. Поначалу кажется, что у тебя есть силы проглотить все вкусности, запивая их вином, оно усиливает эйфорию, приходит ещё и чувство приятного опьянения, но в какой-то момент к горлу, как раскалённая магма к кратеру вулкана, подступает тошнота. Наполненный яствами желудок, превращается в тяжёлый камень, лежащий прямо посередине тела, а вино, ускоряя процесс брожения всего съеденного, превращает кишечник в мусоропроводные трубы. Так, равно или поздно, неразделённое удовольствие превращается из вожделенной услады в сладкую муку, а потом – в непрекращающуюся агонию. Эти ужасы приходится испытать, чтобы понять, что наслаждение создано, чтобы им делиться, прожорливость на услады, в сущности, тошнотворна.

К счастью, смаковать горькие муки одиночества долго мне не пришлось. Сообщение от Дейва: "Кейт, с прилётом! Поезжай в галерею по адресу 40

rue de

France, 060000. Там могут быть картины Каталины. Хорошего отдыха." Так я нашла себе развлечение – поиски Каталины, адрес галереи позволял также попасть туда, где наверняка не будет скучно.

Мы действительно очень быстро добрались до виллы. Она оказалась самым заурядным жильем состоятельного туриста в ценовой категории от пяти тысяч долларов за сутки. Находилась близко к морю, а в остальном ничем не отличалась и ничем не уступала двум десяткам других таких же домов, раскинутых на побережье. Такие виллы быстро перестают удивлять после непродолжительного пребывания – приедаются отсутствием чего-то особенного – всё слишком хорошо и до безобразия понятно.