Дневник партизанских действии 1812 года

посреди Москвы во время выступления из сей столицы французской армии.

[42] Фигнер и Сеславин, как артиллеристы, были безгранично преданы А. П.

Ермолову, к которому в армии, а особенно в артиллерии, питали глубокое

уважение и любовь за его замечательный ум, постоянно веселый нрав и

ласковое со всеми обращение. На записку Ермолова, заключавшую в себе:

"Смерть врагам, преступившим рубеж России", Фигнер отвечал: "Я не стану

обременять пленными". Фигнер и Сеславин, приезжая в главную квартиру,

останавливались у Ермолова, который, шутя, не раз говорил: "Вы, право,

обращаете мою квартиру в вертеп разбойников". В самом деле, близ его

квартиры часто находились партии этих партизанов в самых фантастических

костюмах. При Тарутине Фигнер не раз показывал ту точку в средине

неприятельского лагеря, где он намеревался находиться в следующий день. В

самом деле, на другой день, он, переодетый во французский мундир, находился

в средине неприятельского лагеря и обозревал его расположение. Это

повторялось не раз.

[43] Пошел, пошел (фр.).

[44] Сражение под Красным, носящее у некоторых военных писателей пышное

наименование трехдневного боя, может быть по всей справедливости названо

лишь трехдневным поиском на голодных, полунагих французов: подобными

трофеями могли гордиться ничтожные отряды вроде моего, но не главная армия.

Целые толпы французов, при одном появлении небольших наших отрядов на

большой дороге, поспешно бросали оружие. В самом Красном имел пребывание

Милорадовнч, у которого квартировал Лейб-гусарского полка полковник

Александр Львович Давыдов. Толпа голодных французов, в числе почти тысячи

человек, под предводительством одного единоплеменника своего, служившего

некогда у Давыдова в должности повара, подступила к квартире Милорадовича.

Появление этой толпы, умолявшей лишь о хлебе и одежде, немало всех сначала

встревожило. Храбрый командир Московского драгунского полка полковник

Николай Владимирович Давыдов, называемый torse (кривой (фр.)) по причине

большого количества полученных им ран, ворвался в средину французского

баталиона, которому приказал положить оружие. Утомленная лошадь его упала

от истощения среди баталиона, который тотчас исполнил его требование. Близ

Красного адъютант Ермолова Граббе взял в плен мужественного и ученого

артиллерийского полковника Marion, который очень полюбил Ермолова. Когда в

1815 году Ермолову было приказано обезоружить гарнизон Меца или, в случае

его сопротивления, овладеть штурмом этой крепостью, комендантом был Marion.