Дневник посла

Пораженный его острым и проницательным умом, я стал расспрашивать его о состоянии общественного настроения в среде низших классов населения, особенно у мужиков. Я не мог бы подыскать лучшего эксперта по этому вопросу, так как его работа обязывает его постоянно совершать поездки по всей империи и ежедневно вступать в контакт с множеством людей. Вот что примерно он рассказал мне: «Порыв патриотизма не угас в среде масс. Наоборот, ненависть к Германии, судя по всему, даже возросла по сравнению с первыми днями войны. Все полны решимости довести схватку с врагом до победы. Никто не сомневается в этой победе… В Москве, однако, чувствуется некоторая тревожность из-за слухов, идущих из Петрограда. Подозревают, что императрица и те, кто находится в ее окружении, ведут тайную переписку с Германией; это подозрение распространяется и на великую княгиню Елизавету Федоровну, сестру императрицы, настоятельницу женского монастыря в Москве, которая активно занимается благотворительностью. Слабость императора по отношению к императрице, Вырубовой и Распутину подвергается суровой критике. С другой стороны, популярность великого князя Николая Николаевича растет с каждым днем… В народе начинают много говорить о Константинополе, особенно в южных губерниях…»

Четверг, 15 октября

Немецкая атака на Варшаву сдержана. Русские расширяют свое наступление, но военные действия сильно затруднены состоянием дорог, которые превращены осенними дождями в болото: местами грязь достигает метра в глубину. В 1807 году, в том же районе и в то же самое время года, Наполеон вынужден был признать невозможность военных маневров на такой рыхлой, пропитанной дождем почве.

Этим утром вчерашние высказывания еврейского маклера из Одессы были подтверждены довольно удивительным образом. Меня навестил французский заводчик Гужон, живущий в Москве последние сорок лет, который сказал:

– Некоторые из моих русских друзей, из числа ведущих представителей московской торговли и промышленности, попросили меня от их имени задать вам вопрос, который, несомненно, покажется несколько странным. Это правда, что придворной клике удалось поколебать решимость императора продолжать войну до полного разгрома Германии? Мои друзья чрезвычайно обеспокоены. Они говорят, что настолько уверены в этом, что сегодня утром приехали вместе со мной в Петроград и намерены просить аудиенции у императора. Но, прежде чем сделать это, они хотят посоветоваться с вами и будут весьма благодарны, если вы примете их.

Я рассказал Гужону всё, что знал о текущих интригах в окружении императрицы, интригах, требующих очень внимательного анализа. Что же касается решимости императора, то я сообщил Гужону о тех накопленных мною данных, которые я постоянно получаю:

– Вы можете от моего имени заверить ваших друзей, что я сохраняю безграничное доверие к слову императора, к его лояльности к альянсу и к его решимости довести войну до окончательной и полной победы… Они, конечно, поймут, что я не могу принять их; это бы выглядело, словно я встаю между царем и его подданными. Если вы услышите что-нибудь определенное об интригах во дворце, то не забудьте дать мне об этом знать.

Я только что рассказал Сазонову об этом разговоре, и он полностью одобрил всё, что я сказал Гужону. Он добавил:

– Я действительно рад, что произошел этот разговор; он дает вам возможность чувствовать пульс России: вы можете видеть сами, что он бьется сильно.

Суббота, 17 октября

Б., один из моих информаторов, который вхож в круги прогрессивно настроенной части русского общества, сообщил мне, что в настоящее время в этих кругах весьма живо дискутируется один странный тезис, автором которого является анархист Ленин, русский эмигрант в Швейцарии.

Ревностный последователь Карла Маркса, глава «социал-демократических максималистов» Ленин провозглашает, что военное поражение России является необходимой прелюдией к свершению русской революции и условием ее успеха. Следовательно, он призывает русский пролетариат всеми средствами способствовать победе немцев.

Б. утверждал, что эта абсурдная доктрина не встречает никакой поддержки среди рабочих, за исключением убежденных анархистов; что она резко оспаривается «социал-революционерами», поклонниками Скобелева и Керенского; что в целом настрой народных масс остается удовлетворительным.

– Но, – возразил я, – каким образом победа Германии, а точнее немецкого милитаризма, принесет пользу русской революции? Россия не избавится от ига царизма, если не падет крепостное право прусского абсолютизма.

– Я не берусь доказывать вам правоту тезиса Ленина. Он уже давно декларирует, что русская революция должна стать прототипом всех социалистических революций, что она, следовательно, сама собой должна отвергнуть в сознании русского народа идею «Родины», что другие народы не должны упустить возможность в скором времени последовать за этим великим примером.

– Не является ли Ленин немецким провокатором?