ДНЕВНИК ПРОРОКА?

  Так обескураживающе неожиданно даже для Левы началась пред сказанная им война. Своеобразие его характера видно и в концовке приведенного выше отрывка в части Дальнего Востока и Японии. Мимо его пытливого аналитического ума не прошла и эта деталь, которая вполне могла быть «забита» (заслонена) ужасом сообщения о начале войны.

  И все же поражает его реакция на сообщение тетушки:

  — «А чего это ВДРУГ?»

  Не правда ли, странно… Не один месяц он неотступно думал о неизбежной (по его представлениям) войне, лучше специалистов представлял себе срок ее начала, еще, накануне с тревожно бьющимся сердцем размышлял о том, что, быть может, сейчас уже где-то грохочут первые залпы новой войны. И вот на тебе — сообщение о начале войны его удивило, было неожиданным для него… словно он находился до того в состоянии сна, под гипнозом, с отключенным сознанием, когда годами обдумывал положение, когда записывал свои выводы. По меньшей мере странная реакция!

  Но так или иначе начавшаяся война была фактом, и все от мала до велика принимали участие в происходящем. Не оставался безучастным и Лева. Кто из москвичей той поры не дежурил в темное время суток, следя за соблюдением светомаскировки и комендантского часа, не га сил зажигательные бомбы?

  Лева много думает о происшедшем и происходившем. Мысли его очень ярки, самобытны, хорошо организованы, сформулированы, глу боко патриотичны. Но он не живет настоящим днем. Он снова заглядывает в будущее. И снова его проникновение за пределы настоящего поразительно по степени совпадения с последующей реальностью.

Так, он пишет в тетради XV, страница 20: 31

   Либретто Великой Отечественной войны

Часть III

  «12 июля. «Газета «Нью-Йорк Пост» требует вступления США в войну». Такое предложение прочел я сегодня в газете. Американцы вообще умеют хорошо строить танки и корабли, умеют тратить время на рассматривание закона о нейтралитете, чем воевать, поэтому вступление США в войну против Германии, я думаю, случится лишь тогда, когда сама Германия принудит их к этому. Я имею в виду активные действия фашистов против Американских Штатов, т. е. объявление фашистским правительством войны Америке.

  Днем ко мне позвонил Мишка. Мы вышли с ним пройтись по двору и завели с ним разговор о текущем моменте. Я сразу же заметил тень тревоги на Мишкином лице и уже заранее ожидал от него сведений, далеко не приятных.

  — Фашисты наш фронт прорвали,— сказал он удрученно.— Многих из командного состава армии арестовали. Может быть, придется сдать Москву.

  — Москву? — удивился я.— Кому? Немцам?!

  Мишка молчал.

  — До этого еще далеко,— сказал я.— Я бы пристрелил этих мерзавцев, которые уже сейчас трепятся о сдаче Москвы! Если ей угрожает даже малая опасность, то нужно укреплять ее, а не скулить о сдаче. Надо вообще думать только о победах, а не о поражениях!

  — Ну и дураки будут те, кто так будет делать,— сказал Стихиус (Стихиус — школьная кличка Миши Коршунова.— Ю. Р.).— Ослепят они себя думами о победе и забудут, что могут быть и неудачи. Это их и погубит.

  — Проницательный и полный разума человек, будь спокоен, не  забудет об опасности поражений, если будет все равно думать об успехах и будет стремиться к ним,— возразил я.— Самое легкое — это сдать город, а нужно его отстоять, потому что, сдав Москву или Ленинград, мы их уже никогда не получим обратно.

  — Как же так? — спросил Мишка.— Ведь вышибем же мы немцев когда-нибудь!

  — В этом я не сомневаюсь,— ответил я.— Но, перейдя в наступление, мы отвоюем от немцев лишь территории, на которых находились эти города, но самих городов уже не увидим. Я уверен, что фашистские изверги уж постараются над уничтожением таких городов. Таким образом, следует лучше думать о сопротивлении, а не о сдаче.

  — Но ведь столичные города обычно не разрушаются врагом,—сказал Мишка.

  — Не забывай, что на этот раз мы имеем дело не с людьми, а с варварами, которые плевали на все законы,— возразил я».

  И опять приведенная цитата, внесенная в дневник менее чем через месяц после вторжения Германии, блестяще совпадает с тем, что было потом. Опять Лева был прав!

 Либретто Великой Отечественной войны

Часть IV (11.07.1941… о Победе и… штурме… Берлина…)

Заканчивается третья неделя войны. Армия изнемогает. Наши войска отброшены на 300—600 километров, ситуация отнюдь не способ ствует радужному настроению. Но запись от 11 июля в Левином дневнике четко указывает на его поразительную уверенность в успехе Роди ны. Он пишет: