Дневник простака. Случай в гостинице на 44-й улице

Пошел в парк и занимался английским. Потом вернулся в гостиницу и сидел в своем кресле в закутке, где меня никто не видит. Входили и уходили люди, добродушный ночной дежурный выдавал почту и ключи, куда-то умчалась Рита в длинном черном платье и помахала ему на прощанье рукой. Он сделал вид, что собирается выскочить из-за стойки вслед за ней. Меня она не заметила. Я скоро поднялся к себе и включил телевизор.

Октября 4-е

Очень рано раздался звонок. Я понял, что это Нола, но не хотелось разговаривать. Все равно она не думает уходить oт мужа. А остаться одному, все выглядит безнадежно. Но не просить же утешения. Звонок звонил долго и вдруг перестал. Я еще немного поспал и пошел на курсы. На последней перемене увидел в нашем холле с автоматами Нолу. Мы встретились, как будто ничего не произошло, но, собираясь уходить, Нола сказала, что если я еще раз позволю себе с ней так обращаться, то мы больше никогда не увидимся.

Все видели, как она села в свою длинную машину и уехала. Я чувствовал, что мне завидуют. Было приятно.

Следующий день

Приехал к Ноле после курсов. Она сразу повела меня в спальню. А еще вчера мне казалось, я уже никогда здесь не буду. Опять она встала с кровати нахмуренная, видно, осталась недовольная, но сказала, чтоб я не обращал внимания, ей все равно со мной хорошо.

Когда я уезжал, Нола вдруг сказала, чтоб я не огорчался из-за своих литературных неудач. И вообще это для меня не выход из положения. Всю дорогу в сабвее я ломал голову, откуда она взяла, что неудача, я ей ничего такого не рассказывал, она не интересовалась.

Вдруг я вспомнил, Вовам я так и не показал письмо критика, они решили, я скрываю, потому что плохое. И поспешили сказать Ноле. Может быть, чтобы подняться в ее глазах, их, мол, единственных признали в Америке.

Хорошо, они не знают, сатирика тоже признали, у них бы испортилось настроение.

Новый день

Позвонил переводчице.

Она ответила скучным голосом, да, я могу придти за рассказами. Я сразу понял, ей не понравилось. Но она мне объяснила, что рассказы не то что плохие, но нет уверенности, что их будут покупать. Попробуйте еще где-нибудь. Еще вежливо постояла минутку в приемной, может быть, я что-то захочу спросить, и ушла. Больше ничего такого сегодня не было.

Следующий день

Только вернулся от Нолы, Вовы мне позвонили, чтоб не забыл завтра купить эмигрантскую газету, там будет о них. Я рассказал всем знакомым на курсах, им тоже будет интересно. Незнакомым тоже можете говорить, перебила Вову Люся, а Ноле я сама позвоню. Если не возражаете, мы бы позвонили мистеру Гану, у него обширные связи, но у нас нет его домашнего телефона. Я дал телефон, мне не жаль. Дал даже телефон владелицы персонального пляжа. Я подумал, они откажутся, но Вовы сказали, что обязательно позвонят. Под конец я вспомнил и дал им еще телефон этого миллионера, который разбогател на продаже старых вещей со своего крыльца, вдруг он уже вернулся из Европы.

Сегодня в спальне я пошутил, а что, если сейчас придет твой муж. Нола нахмурилась и сказала, никогда в жизни. Этот человек ни за что не оставит своей фабрики даже на минутку, пусть не знаю, что со мной случится. Видно, ее это задевает, что она на втором плане.

Она поделилась со мной секретом: из тех денег, что Роберт дает ей на хозяйство, она сумела сэкономить и положить в банк на свое имя несколько тысяч. Как по-твоему, имела я право это сделать? Я считаю, что честно заработала эти деньги. Если бы его женой была американка, у них уходило бы намного больше на одни рестораны. Американка не будет часами стоять у плиты.

А в гостинице у нас новость. Над стойкой дежурного поставили ограждение из толстого, наверное, пуленепробиваемого стекла. За стеклом, как на витрине, красуется мой враг дежурный. Интересно, когда я один прохожу по вестибюлю, он меня не замечает, а когда с Нолой, всегда улыбается.

Следующий день

Купил «Новую Речь», но там о Вовах ничего не было. На первой странице — как быстро растет преступность. А на последней объявление о предстоящем концерте и что в концерте согласился принять участие знакомый мне сатирик, его имя было напечатано большими буквами. Уверен, он сам написал это объявление, чтобы набить себе цену. Никогда еще не встречал в газетах такого жульничества. Отдал ее эмигрантам на курсах.

После занятий в гостиницу приехала Нола, сказала, соскучилась. Пошли в кафе. Я не хотел, но она пожаловалась, что устала. Положила руку на стойку и попросила меня положить сверху свою. Так мы и пили кофе, не отнимая рук. Со стороны, может быть, казалось смешно, но я видел, Ноле нравится.

После кафе ходили по магазинам, Нола купила себе зонтик, и я ее проводил к сабвею. Завтра она тоже обещала приехать.