Дневник смерти. Фортуна

– Я ее видел! Сегодня. Она была вполне себе живая. – Ник сложил руки на груди и облокотился на подоконник. – Она попросила позвонить ее родителям, чтобы ее забрали. Говорила что-то про день рождения и…

– Тема закрыта, Никита! – отрезала мать и принялась тереть тряпкой и без того блестящий кафель. – Хватит нести какую-то чушь! Ее нет в лагере. Ее нет в городе. Последние двадцать два года Яна находится на одном и том же месте: на городском кладбище в тридцать первом квадрате. Сегодня я это проверила. Ничего. Не. Изменилось!

Мать со всей силы бросила тряпку, повернулась к Нику и поджала губы. Красный цвет ее щек и пульсирующая на лбу вена говорили о том, что Маргарита в ярости и действительно больше не настроена обсуждать тему погибшей дочери.

– Вы с папой разводитесь? – выпалил Никита, сам того не ожидая.

– Что? Откуда ты… – Мама замялась, такого вопроса она явно не ожидала.

– Понял по одуванчикам. – Ник кивнул на обеденный стол.

– Ах, это. Они не имеют к отцу никакого отношения. – Мать выдохнула. – Сегодня день рождения Яны. И день ее смерти. Одуванчики были ее любимыми цветами. Это все, что я готова сказать. Разговор окончен!

Ник вскинул бровь. Ему казалось, что он совершенно не знает женщину, которая стояла напротив. Будто всю жизнь его воспитывала чужая мать. Обман и лицемерие, казалось, пропитали этот дом насквозь. И Нику было тошно от осознания этого.

– Но да, мы с твоим отцом действительно решили развестись, – продолжила Маргарита обыденным тоном.

– Когда ты собиралась мне сказать? – В горле Ника пересохло, говорить стало тяжело.

– Уже не важно. – Женщина обессиленно села на стул. – Извини, но тебе лучше уйти. Я хочу побыть одна.

Никиту разрывало от злости. Собственная мать выгоняла его из дома – это было за гранью. Он не сделал ничего, чем мог бы заслужить такое отношение. Но мать была непреклонна. Разговаривать с единственным сыном она была не намерена.

Схватив ветровку и ключи, Ник вышел из квартиры и хлопнул дверью что было сил. Ему нужно вернуться в лагерь! Нужно разобраться во всем самому. Ему срочно нужно найти Яну!

* * *

– Заходи, чувак. – Изрядно выпивший Дэн еле стоял на ногах, открывая Нику дверь собственной квартиры.

Внутри играла музыка и слышались знакомые голоса: вечеринка была в самом разгаре. Еще недавно Ник с большим удовольствием присоединился бы к веселью, осушил несколько баночек пенного и насладился сырной пиццей. Но сейчас его тошнило от происходящего в прямом смысле этого слова.

Парой широких шагов Никита преодолел путь до ванной комнаты и, едва успев закрыть за собой дверь, припал к унитазу. Содержимое желудка вышло наружу, оставляя после себя неприятную горечь во рту. Это повторилось несколько раз, пока внутри не образовалась пустота. Не меньше той, что поселилась в сердце.

– Ты в порядке? – Голос Леси за дверью звучал, как обычно, заботливо. – Воды принести?

– Все нормально, – пробормотал Ник. – Уже выхожу.

Дождавшись, пока вода из-под крана станет ледяной, Ник набрал ее в ладони и умылся. Прополоскал рот, намочил волосы. Пожалел о последнем, но назад пути не было. Проверив, не осталось ли неприглядных остатков на стенках унитаза, Никита повернул замок и вышел наружу. В прихожей его ждала Леся с чашкой горячего чая в руках. Сладкого, как он любил.

– Сам расскажешь или придется, как обычно, вытягивать? – Девушка взяла Никиту за руку и повела за собой.

Ребята веселились в гостиной, значит, кухня была свободна. Ник сел за обеденный стол и крепко сжал кружку с чаем, словно пытаясь согреться. Сделав несколько глубоких вдохов, он выпалил всю историю, не забывая про значение одуванчиков и мамины красные щеки. Несколько мгновений Леся смотрела на Никиту, после чего облокотилась на спинку стула и поднесла к губам электронную сигарету. Пара затяжек – и кухня заполнилась фруктовым ароматом.

– Я предполагала нечто подобное. Теть Рита всегда была загадочной и скрытной. Было понятно, что есть какая-то, хм, тайна, – не спеша проговорила подруга. – Что думаешь делать?

– Какая, блин, тайна? – возмутился Ник. – Я всю жизнь прожил с этими людьми, а оказалось, что мне врали!

– Ты так говоришь, как будто узнал, что приемный, – фыркнула Леся. – Ну скрыли от тебя этот факт. Не хотели, чтобы ты чувствовал себя вторым или нелюбимым. Что плохого?

– Мать все фотки ее спрятала в коробку из-под обуви, ты прикинь?! – Ник развел руками. – Кстати, взгляни-ка.

Никита достал из кармана семейную фотографию двадцатилетней давности и протянул Лесе. Подруга долго крутила ее в руках, после чего спокойно спросила:

– Ты не ответил. Что планируешь делать?

– Поеду туда. – Ник пожал плечами. – А какие варианты?

– Ты уверен, что девочка из лагеря не была плодом твоего уставшего воображения? – Леся закинула ногу на ногу.

Ник приподнял бровь. Приехали. Неужели самый родной человек, самая близкая подруга встала на противоположную сторону? Не может быть, чтобы девочки не существовало! Иначе как можно все это объяснить?

– Макс, помнишь девочку в лагере? – крикнул Ник, выглядывая из-за косяка дверного проема.

– Какую девочку? – Друг почесал затылок.