Дневник Софи

В голове невольно проносится вереница детских воспоминаний, счастливых и не очень. От одних воспоминаний веет теплом и безмерным детским счастьем, другие же насквозь пропитаны слезами и горем. Я легко отгоняю их от себя, ведь я уже давно приняла для себя решение, что я взрослая, и мне не нужно постоянно держаться за то, что было так давно.

Боже. Кажется, этот дом никогда не меняется. Отец не сторонник ремонта. Он занимается им только тогда, когда что-то ломается или приходит в негодность, но не тогда, когда появляется необходимость освежить вид дома.

– Ну вот, – отец останавливается в дверях моей спальни, не решаясь пройти вслед за мной, – Тут ничего не изменилось с твоего отъезда. Я в твою комнату даже не захожу. Так что…

– А. Хорошо, – бормочу я, и мы оба принимаемся рассматривать стены и потолок моей комнаты, чтобы хоть чем-то заполнить неловкое молчание, повисшее в воздухе.

Я перевожу взгляд на папу. И когда он успел так постареть? Только сейчас я с ужасом понимаю, что время так неумолимо быстро летит вперед, не оставляя ни единого шанса на то, чтобы хотя бы на секунду притормозить и отдышаться. Он почесывает затылок, переводя беглый взгляд то на один, то на другой предмет в моей комнате, откашливается, и, наконец, выдает:

– Сегодня к нам на ужин приедет мой друг. Ты же не против? – он кидает на меня полный волнения взгляд.

– О. Нет. Конечно, нет, пап, – я выдавливаю из себя жалкую улыбку.

– Просто… если тебе это как-то… ну, мешает, – он словно пропустил мимо ушей мой утвердительный ответ, – То я, конечно же, позвоню и все отменю. Ты только скажи.

– Пап, я же сказала, нет. Все хорошо, – его волнение начинает передаваться и мне, – А что за друг?

Отец останавливает растерянный взгляд на моем лице. У него сейчас такой вид, словно я задала вопрос по теме ядерной физики. Я пару раз прокручиваю в голове свои слова и не нахожу ничего странного.

– Ну… Эмм… Это друг. Вы не знакомы. Пока что, – наконец заключает он и шумно выдыхает в конце фразы, будто только что прошел через тяжелейшее испытание в жизни.

– Круто, – все, что я могу ответить.

Отец еще пару секунд стоит в нерешительности, но затем, не сказав больше ни слова, удаляется.

Впервые за очень долгое время, возможно, даже впервые за всю мою жизнь, я трезвым взглядом оцениваю наши с ним отношения и прихожу в ужас. Нам неловко находиться в компании друг друга. Мы совершенно чужие люди. Что я о нем знаю? Кроме того, что он мой отец. Он ведь устроился на новую работу год назад, но я даже не знаю, где он работает и на какой должности. Я не знаю никого из его друзей, кроме Чарли Дастина, отца Эмбер. Да и, признаться честно, мне кажется, что у него и вовсе не осталось ни единого друга после того, как он ушел в многолетний запой. От него просто-напросто все отвернулись.