Дневник Странных Путей. Книга 1 (СИ)

День прошел мирно. Пока Рамирос гонял охранников с Вадимом тренировками, я то выходила в лес, то сидела с Любой в кухне. Тайга меня поразила до глубины души даже спящей: даже своими куцыми способностями я физически ощущала мощь древнего леса, исконную Силу Земли. По веткам иногда пробегала пушистая белка, цокала, разглядывая пришелицу со странным прибором в руках. Один раз высоко среди деревьев пролетела крупная темная птица.

Люба рассказывала мне сказки и таежные байки, про зверей и птиц местных, про скит и тамошних монахов. Выяснилось, что искомый нами монах в этих местах весьма почитается, будучи местной легендой.

На этот раз проснулась рано, только ненамного позже остальной группы. Умылась снегом, слегка позавтракала — от волнения кусок не лез в горло. Мужчины сидели необычно притихшие, сосредоточенные. Вскоре за воротами зашуршал снег, зацокали копыта. Иван с братом распахнули ворота и под уздцы ввели во двор бурого коня, запряженного в легкие санки.

Мы высыпали во двор. Хозяин с хозяйкой помогли вылезти седоку на утрамбованный снег. Монах был высоким, сухопарым. На изъеденном морщинами лице цепко смотрели колючие серые глаза. Оглядев людей, он благословил хозяев, подошел ближе:

— Мир вам, путники!

Мы нестройно поздоровались.

— Ну что ж, в ногах правды нет, пойдемте.

Рассевшись в горнице, замолчали, ожидая слов гостя. Перебросившись с хозяином несколькими вежливыми фразами, монах обратился к нам:

— Святейший писал, дело у вас ко мне важное, духовное, времен моей молодости?

— Так и есть, отче, — ответил Рамирос за всех, склонив голову.

— А вот Ваня говорил, ночью гость у вас был незваный?

— Был, отче, — пояснил хозяин, — сколько лет жили спокойно, а тут амба пришел к воротам!

— Амба… — монах в упор посмотрел на него, — и как спаслись? Стрельбы мы не слышали…

— А вот, — хозяин показал на меня, скромно сидевшую за Рамиросом, — девушка пошла, поговорила с амбой, тот и ушел.

— Прям так и пошла?

— Прям так, — подтвердил лесник, — ты меня не один год знаешь, отче. Я сроду не врал, не придумывал. И сейчас говорю, как есть. Подошла к первым деревьям, братом назвала, — амба и бежать!

— А потом что было?

— Потом она упала, мы ее в дом отнесли. В полдень проснулась только. Вот и все. Я следы ходил смотреть — амба только тогда подошел, а потом в тайгу ушел и не возвращался!

— Хм… — монах цепко вгляделся в меня, — и откуда же ты, славница?

— Из Петербурга, отче.

— Из Петрограда… хм…

Монах задумался. Люди в помещении замерли, боясь спугнуть мысли старика.

— Что ж, — начал монах, — от судьбы не уйдешь. Дело это давнее, но, видать, не оконченное… годы тогда были лихими, люди им под стать жили. Обители разгоняли, монахов мирянами жить заставляли… да… погулял и я по миру. Молодым был, смелым… Много разного тогда происходило. Много чертовщины разной повылезло. Я тоже тогда по краю пропасти походил немало. Бог провел через трясину, помог, надоумил… Ты, славница, — старец снова заглянул мне в глаза, — не бойся, главное. Если страха в душе нет, и нечисть всякая не подойдет, и помешать не сможет. Вижу, душа у тебя большая, светлая. Она, как добрый конь, всегда вынесет! Только вот опора тебе надобна надежная. Без нее стократ сложнее будет…

— Да где ж ее найти, отче?! — вдруг вырвалось у меня.

Старик внимательно, с пониманием глянул. Усмехнулся:

— Не бойся — вот главное. И помни крепко: не бывает идеальной дороги, но и ухабы длятся не вечно! Сколько не ошибаешься, а ответ правый все равно найдешь.

Я кивнула, чувствуя, как от монаха протянулась ко мне волна света, передавая знания, веру и Силу.

Монах еще раз внимательно, до пяток, взглянул на меня, потом легко поднялся:

— Теперь вы, парни: по одному в светлицу ко мне заходите. На вопросы ваши отвечу, помогу чем сумею.

И пошел на женскую половину, к печке. Первым за ним пошел Рамирос. Долго они беседовали. Слов было, разумеется, не слышно, только размеренное «бу-бу-бу». Наконец, Рамирос вышел — задумчивый, чуть мрачный. Видно было, как крепко он задумался над словами монаха.

Следом пошел Вадим. Тот выскочил почти сразу, веселый, сияющий. Потом по старшинству пошли остальные. Только к вечеру монах вышел из светлицы. Был он устал, молчалив. Отказавшись от ужина, только благословил хозяина и дом и ускакал в скит.

Вечерили молча. Каждый был наедине со своими мыслями. На следующий день спозаранку начали собираться — хорошо было здесь, но и дел предстояло немало.

В аэропорту нас встречали. Мама с папой стояли впереди, взволнованные, радостные. Игорь Иванович тоже ожидал сына. Веселый кавардак приветствий, поцелуев, торопливых рассказов смешал нашу компанию. Я познакомила родителей с начальником, Рамиросом и Вадимом. Те повели себя почти как на великосветском приеме, чем произвели на родителей неизгладимо приятное впечатление.

На следующий день слила в компьютер снимки Хабаровска, за которыми якобы поехала, утрясла с бухгалтерией все вопросы. Никого не волновало, что фото на флешке мне передал водитель тамошнего филиала, что был оплачен счет за охотничьи услуги. День покатился за днем совершенно как прежде.