Дневник тайных пророчеств

– Не то слово! И таких «забавных» вещей в средневековой живописи много. Можно, конечно, обвинять великих художников в глупости и незнании исторических реалий. А можно предположить, что они пользовались источниками, которые современным ученым недоступны. Просто потому, что они уничтожены.

Вершинин отхлебнул из бокала, облизнул мокрые губы и задумчиво продолжил:

– Я много думал об этом. Что, если библейский Иерусалим – это наша с вами Москва? Ведь место нынешнего Иерусалима было установлено сравнительно недавно. Прямых доказательств нет. Археологические раскопки ничего не дали. Вот историки и условились считать, что Иерусалим располагался на месте арабского поселения Эль-Кудс. Просто ткнули в этот населенный пункт пальцем и сказали: «Здесь будет Иерусалим!» И никого не смущает, что в этом месте нет ни одной горы, которую хотя бы условно можно назвать Голгофой.

– Я слышал об этом, – кивнул отец Андрей. – Но считать Иерусалимом Москву по меньшей мере абсурдно.

– Да ну? – Писатель криво усмехнулся. – А я могу привести вам целую сотню доводов и доказательств. Правда, это займет слишком много времени.

– Приведите хотя бы одно, – попросил отец Андрей.

Вершинин прищурил один глаз и насмешливо посмотрел на дьякона.

– Что ж, господин Фома неверующий, пожалуйста. Какой довод вам угодно выслушать – самый очевидный или самый бредовый?

– Давайте самый бредовый, – сказал отец Андрей. – Не будем размениваться на пустяки.

– Извольте! Прислушайтесь к самому слову «Иерусалим». Ведь это не одно слово, а целых три. – Вершинин поднял палец и торжественно изрек: – «Сие Руса Рим»! В переводе на современный язык – «это русский Рим», то есть – столица Русского государства! То есть – Москва!

Отец Андрей вздохнул и задумчиво потер пальцами переносицу.

– Вы предлагаете отказаться от принятого варианта истории и придумать новый?

– Почему бы и нет? – пожал плечами Вершинин. – Триста лет назад это удалось сделать двум французам. Вся нынешняя историческая наука держится на состряпанной ими хронологии. Кстати, сын Николая Гумилева – Лев Николаевич – тоже был историк. И он весьма скептически относился к общепринятому варианту хронологии. Ах, дьякон, поймите же вы наконец: все, чем располагает история, – это сотня черепков с орнаментом и десяток папирусов, происхождение которых весьма сомнительно! Все остальное – версии, гипотезы, ничем не подкрепленные фантазии!

Отец Андрей смотрел на писателя с сомнением.

– Но все эти фантазии подтверждаются археологическими находками, – возразил он.

– Что? Археология? – Вершинин криво ухмыльнулся и покачал головой. – Все, что есть у археолога, – это черепки, обломки костей и остатки стен высотою в один отпечаток кирпича. И не забывайте, что найденное – ничтожная часть пропавшего. В большинстве районов Земли не сохраняются почти все нестойкие материалы: дерево, меха, ткани, бумага, береста… Никогда не известно, что именно пропало. А считать пропавшее несуществовавшим – это идиотизм, приводящий к неправильным выводам.

– Красиво формулируете, – заметил дьякон.

Вершинин покачал головой:

– Не я. Гумилев. Мировая хронология давно нуждается в пересмотре. Но пересматривать историю – занятие хлопотное, дорогостоящее и, по большому счету, никому не нужное. Однако рано или поздно это придется сделать. И тогда станет очевидно не только то, что нынешний Иерусалим – никакой не Иерусалим, но и многое другое. Впрочем… – Писатель насмешливо прищурился. – Обо всем этом вам нужно говорить не со мной.

– А с кем? – спросил отец Андрей.

Вершинин помолчал, глядя на дьякона исподлобья, как бы решая – стоит ли откровенничать с малознакомым человеком или лучше попридержать язык во избежание возможных осложнений. Однако ряса священника обычно действует на людей умиротворяюще и располагает их к задушевному общению. Не оказался исключением и Вершинин.

– Несколько лет назад, – заговорил он доверительным голосом, – когда я вел семинар в Литературном институте, на какой-то конференции я познакомился с одним антропологом. Это настоящий сумасшедший сукин сын. Помнится, он был одержим одной странной идеей… Не знаю, впрочем, стоит ли вам об этом рассказывать…

– Но ведь вы уже начали, – спокойно заметил отец Андрей.

Писатель засмеялся.

– Да, вы правы! Сказал «а», скажи и «б». Так вот, этот странный человек решил во что бы то ни стало отыскать могилу Христа!

– Да, но Гроб Господень…

– Гроб Господень не имеет к этому никакого отношения, – отрезал Вершинин. – Это чистая выдумка жадных до наживы людей. Храм на месте Гроба Господня построен относительно недавно. Он призван услаждать взоры туристов, но под ним нет ничего. Пусто! Человек, о котором я вам говорю, поставил себе цель отыскать настоящую могилу Христа.

Отец Андрей помолчал, угрюмо поглядывая на писателя, затем тихо спросил:

– И зачем ему это?