Дневник убийцы

– Да, полагаю, так можно сказать.

– Возможно, в этом случае исключается человек Тирни.

– Да, рискну сказать и так. – Джеймсон выпил еще глоток шампанского. – Конечно, если только Тирни не сделал тот оттиск письма, как я уже сказал.

Ардженти спокойно выдержал взгляд Финли. У него не осталось никаких сомнений, и тем не менее криминалист казался странно спокойным и самодовольным, будто радовался, что смог поделиться своим секретом таким витиеватым способом, без прямой конфронтации или неловкости между ними. Однако Джозеф испугался, что это все, что можно было вытянуть из Джеймсона. Если теперь он разоблачит его соучастие, Финли насторожится и больше ничего об этом не скажет. А оставалось еще так много непонятного… В конце концов инспектор подумал, что сможет добиться откровения все тем же окольным путем.

– Возможно, вы много думали о мотивах Дава, о том, можно ли считать его ответственным за новые убийства дебютанток, – проговорил он. – Но как насчет того, кто написал это фальшивое письмо? Какие у вас мысли насчет мотива и типа личности этого человека?

Джеймсон посерьезнел, и на мгновение Ардженти испугался, что между ними появятся новые препятствия. Но после короткого раздумья лицо патологоанатома снова просветлело.

– Что? Как совершенно беспристрастное наблюдение? – уточнил он.

– Да, как если б вы просто предлагали свои теории о том, что за человек мог это сделать и почему.

Финли поставил на стол бокал, быстро проведя пальцем по его краю. Инспектор не мог понять, всерьез ли он задумался над вопросом или просто обдумывает возможные варианты ответов.

– Ну что же, прежде всего это тот, кто всегда сомневался, что Потрошитель действительно мертв. Кроме того, этот человек также мог подумать, что вытащить его на свет можно, только сыграв на его гордыне, предположив, что новый убийца гораздо более виртуозен, и тем самым подвергнув сомнению кровавую забаву Потрошителя и его популярность. – Джеймсон сделал еще глоток шампанского. – Конечно, писавший не знал или не догадывался, что Потрошитель и новый убийца – одна и та же личность. Заявив же, что они – один и тот же человек, он, как ему казалось, удачно столкнул одного с другим. Этот сверхудачливый и «чистый» новый убийца тоже мог обидеться, что его объявили воскресшим Потрошителем, учитывая жестокость последнего в сравнении с его методами. Он мог открыться, чтобы все исправить. Когда это случилось, объявился только один из них. Возможно, теперь это можно объяснить тем, что это все же один и тот же человек.

– Понимаю, – медленно кивнул Ардженти, – Значит, вы думаете, что задачей письма было выманить их обоих на свет Божий?

– Да, я так думаю. Тактика сравнения и тон письма показывают, что его автор намеревался задеть гордость их обоих, поскольку их modus operandi, образ действия, был таким разным. Он мог не знать, кто из них готов принять вызов. И если б Дав действительно был мертв, то единственным человеком, кого можно было выманить таким письмом, был новый убийца.

Допивая бутылку шампанского, следователи больше не разговаривали, но их молчание нельзя было назвать неловким. Ардженти видел, что от такого откровения Джеймсон почувствовал себя свободнее – он словно испытал катарсис, словно восхищался их маленькой «лукавой» игрой лазутчиков в глубоком тылу, зная, что эта игра не причинит вреда их отношениям. Джозеф не оправдывал того, что сделал Финли, но теперь он хотя бы понял это. В самом деле, это был истинно мастерский прием, как двусмысленно признался сам Джеймсон. Без него Дав никогда бы не разоблачил себя.

Выходя из бара, Ардженти взял своего друга под локоть, озабоченный, что, возможно, слишком сильно нагрузил его вином. Не успели они отойти от отеля на пять шагов, как инспектор увидел спешащего к ним Джона Уэлана.

С мрачным лицом он отвел Джозефа в сторону и рассказал о смерти Мартина Симмса в Блэкуэл-Айленд, но Ардженти почувствовал, что есть еще что-то. И он оказался прав: Уэлан едва мог смотреть ему в глаза, сообщая другую плохую новость.

– Ваш друг Паоло Кальви. На складах в восточных доках был налет, и, боюсь, случилась беда.

Глава 26

Биллу Гриффину не нравилось приносить Тирни плохие новости. А если и доводилось, то он старался как-то подсластить их или же уравновесить чем-то более приятным или оптимистичным. Но теперь ему казалось, что смягчить или представить в позитивном свете то, что он собирался сказать, будет трудно. Тирни сразу захотел узнать, как прошел допрос Джеймсона.

– Говоришь, он уже освобожден? – В голосе Майкла прозвучало сильное недоверие, бровь его изогнулась, и перед тем, как ответить, Гриффин сделал паузу.

– Да, уже освобожден, – подтвердил он, наконец.

– А какие потом были вопросы и обвинения?

– Я… Я не знаю.

Тирни уставился на Билла ледяным взглядом.

– Что?! Ты – глава отдела по борьбе с проституцией и азартными играми, одного из главных отделений на Малберри-стрит. И если верить тебе, ты непосредственно участвовал в допросе Джеймсона. И теперь ты заявляешь, что понятия не имеешь, что будет дальше!