Дневник зелёного цвета

– Ты знаком с искусством иллюзии? – он достал из кармана зубочистку, поставил её в кулак рядом с большим пальцем так, чтобы я её видел, потом резко разомкнул кулаки и зубочистка пропала, – Магия – скажешь ты, – он повернул руку ладонью к себе, и я увидел, что сейчас зубочистка приклеена скотчем к большому пальцу, – Иллюзия – скажу я! Тоже самое мы сотворим и с твоей казнью. Палач – наш человек и гильотина тоже наша. Нажав на рычаг, палач не только приводит в действие лезвие, но и открывает потайное нижнее отделение. Ты падаешь в это отделение ещё до того, как гильотина достигает шеи, но всё происходит так быстро, что никто не замечает этого. Чтобы создать большую правдоподобность наш человек незаметно подставит над тобой каркас, имитирующий твою спину. Поэтому, когда твоё тело упадёт вниз, каркас и ноги останутся на прежнем положении. Также просто, как заставить зубочистку исчезнуть…

Запись 15. Живой мертвец.

Так и произошло. Меня казнили, но я остался жив. Магия – скажете вы, Иллюзия – скажу я.

И теперь, когда эта иллюзия свершилась, мы можем переходить ко второму акту этой пьесы.

Где-то в середине дня, когда птицы пели громче всего, а облака передвигались по небу, внимательно всматриваясь в картину земли, в окно Светиной комнаты раздался стук. Она встала с кровати, открыла окно и увидела бумажного лебедя. Он был немного мятый, но целый. На его крыле было написано:

«Есть мертвецы, в которых больше жизни, чем в живых…»

Неожиданный луч надежды осветил сердце Светы. Она выбежала на улицу и стала оглядываться по сторонам. Вдруг кто-то со спины закрыл её глаза руками.

– Угадай кто.

Света повернулась ко мне и стала обнимать и целовать. По её щекам текли слёзы, но на этот раз слёзы радости. Она молчала, боясь, что сейчас эта реальность уплывёт от неё вдаль, и она проснётся в своей постели заплаканная и одинокая. Но на этот раз бояться было нечего. Я развеял тишину своими словами:

– Света, не важно, как я выжил, важно то, что тебя грозит опасность. Теперь, когда люди в повязках знают, что я из Зелёной страны, они начнут задаваться вопросами: «А почему этот диссидент обнимал ту девушку? Почему она не оттолкнула его? Между ними что-то было?». И тебя незамедлительно посадят в тюрьму для разъяснения обстоятельств, а потом могут и казнить!

– Что же теперь делать?

– Единственный выход – бежать!

– Но куда?

– Далеко отсюда есть страна, – начал Владимир, приближаясь к нам, – о которой не пишут в учебниках по географии и истории. Страна, где живут те, кто не согласен с политикой цвета. Те, кто знает истину. Те, кто не боится высказывать своё мнение. Путь туда долог и тернист, но жизнь там – свободная.

– Света, я вынужден задать тебе вопрос: ты согласна поехать со мной куда-то на край света, в неизвестную страну? Согласна ли рискнуть всем?

– После того, как я пережила твою казнь, я поняла, что без тебя не смогу жить. Конечно, я согласна!

– Тогда тебе стоит объяснить всё родителям и собрать вещи. Я сделаю то же самое за стеной. А Владимир в это время подготовит всё для отъезда. Встречаемся здесь через полчаса.

Запись 16. Разговор с родителями.

Я перелез через стену и пошёл к своему дому. Как только я зашёл в него, понял, что внутри никого нет. Я стал осматривать свою комнату. Что здесь самое нужное?

И тут я понял, что самое нужное здесь это лишь три вещи: книга «Звёздная колыбель», что мне читала мама в детстве, книга «Часы жизни», подаренная мне на 14-илетие, и книга «Памятник музыке», которую я ещё не успел прочитать. Удивительно, но у них всех один и тот же автор! Я собрал все три книги и тут услышал мамин голос:

– Сынок! – она обняла меня, – Мы думали ты убежал из дома!

– Нет, мама, я не убегал из дома.

И тут я рассказал родителям всю историю от начала и до конца. И про то, как впервые перелез через стену, и про то, как за этой стеной увидел милую девочку, и про то, как впервые с ней поцеловался, и про то, как разговаривал с сэром у-меня-к-тебе-деловое-предложение, и про то, как познакомился с Владимиром. Я рассказал им, что хочу уехать в неизвестную мне страну, чтобы жить там вне квазипатриотизма и вне разделения на цвета.

Отец молча слушал меня, а когда я закончил, он подошёл ко мне и положил руку на плечё.

– Знаешь, сынок, сейчас я понял, – начал он и вдруг ударил меня по лицу, от чего я упал на пол, – что воспитывал тебя слишком мягко.

– Что ты делаешь? – закричала мама.

Я смотрел на отца изумлёнными глазами.

– Преподаю нашему сыну урок, – говорил он, нанося второй удар.

– Отец! – воскликнул я, но лишь ощутил третий удар по лицу.

– Стой! – закричала мама. В её руке был отцовский табельный револьвер. Дуло оружия смотрело прямо на своего непосредственного владельца.

– Что ты делаешь? – спрашивал отец, – Немедленно положи его на место!

– Нет! Я не позволю бить моего сына и отбирать у него счастье!

– Счастье? Ты считаешь предательство родины счастьем?