Дневник желаний

От нахлынувших чувств, в порыве благодарности, Ольге захотелось обнять тетушку. Громов не успел подстраховать… Представленная тётушке невеста буквально снесла будущую родственницу, по счастливой случайности позади оказался диван, на который обе женщины свалились. Сцена выглядела смешно, но Максиму было не до смеха. Лепечущая извинения Ольга пыталась подняться и одновременно помочь встать Маргарите Андреевне, но туфли на каблуках мешали найти точку опоры. Максиму пришлось срочно вмешаться, иначе это барахтанье быстро бы не закончилось. Поставив Ольгу на ноги, он не рискнул её отпустить и крепко обнял за талию одной рукой, подавая вторую тёте. Боже, в каком растерзанном виде была его всегда идеально выглядевшая тётушка — волосы растрёпаны, помада смазана, побагровевшее лицо и застывшее удивление в ставших в одно мгновение огромными глазах, под одним из которых медленно наливался настоящий фингал. Ведьма ведьмой! Такое зрелище дорогого стоило.

— Тётя, с тобой всё хорошо? — участливо поинтересовался любимый племянник, стараясь не смотреть при этом в глаза, опасаясь, что они выдадут всю гамму чувств, что бурлила в нём в эту минуту.

Однако Маргарита Андреевна дама старой закалки, поэтому быстро пришла в себя.

— Всё чудесно, — прерывающимся голосом произнесла она, стараясь восстановить дыхание. — Такая искренность в наши дни большая редкость.

— О мою Оленьку меньше всего можно заподозрить в неискренности, — демонстративно поцеловал он в щёку «невесту», что, похоже, мысленно проклинала свой порыв, приведший к таким последствиям.

Громов почти угадал. Она ругала себя, что снова не точно записала своё желание, обещая, что впредь постарается формулировать более тщательно, ну что ей мешало написать, что она хочет не только понравиться Маргарите Андреевне, но и чтобы вечер прошёл без эксцессов.

Быстро попрощавшись, дабы не подвергать тётю новым рискам, а дом — возможным разрушениям, если невесте взбредёт в голову ещё как-то проявить свои эмоции, молодые люди вышли на крыльцо, оставив дорогую во всех отношениях родственницу приходить в себя.

Открыв дверь авто перед вконец растерявшейся невестой, пристегнув Ольгу ремнём безопасности и даже проверив для уверенности его надёжность, Максим облегчённо вздохнул, надеясь, что в пути им никакие сюрпризы не грозят.

— Я отвезу тебя домой, — решительно заявил Громов, пресекая все возможные возражения.

Ольга только кивнула, боясь сказать что-то не то, а уж тем более лишний раз пошевелиться. Она даже не обратила внимания, что позабыла свою потрясающую шляпу, чему он был несказанно рад, но мысленно искал причины для отказа, если спутница опомнится и попросит вернуться.

Всю дорогу оба молчали — каждый думал о своём. Лишь около дома, помогая Ольге выйти из машины, Максим рискнул нарушить затянувшуюся паузу.

— Вечер прошёл замечательно, — произнёс он, галантно склонившись над рукой Ольги для поцелуя. — Но ты почему-то расстроена…

— Да уж замечательней некуда, — стараясь сдержать слёзы, промямлила Ольга.

Сейчас ей больше всего хотелось, чтоб этого вечера не было, точнее, чтобы он прошёл совсем иначе.

— Ты просто переволновалась и устала, — постарался приободрить её Громов.

Почему ему пришло в голову поцеловать Ольгу? Это же закономерно, ведь она его невеста.

Кто же мог предположить, что в самый неподходящий момент Максим наступит в единственную выбоину в асфальте возле подъезда — нога предательски подвернулась, и вместо горячего поцелуя он столкнулся с невестой лбом.

— Да что же за непруха такая! — непроизвольно вырвалось у него.

Оленька вздрогнула и бросилась к дому. В своей норке на двенадцатом этаже она сможет дать волю слезам, а лучше — приготовить любимое какао.

Громов, потирая ушибленное место, где явно вскоре появится шишка, бросился за ней.

— Оля, это я виноват! Я не хотел…

Догнав ее у двери, где Ольга сражалась с кодовым замком, Громов обнял её за вздрагивающие плечи и впервые подумал, насколько тяжело живётся Непрухе, но ведь она так старается с этим справиться.

— Говори код, я тебя провожу до квартиры.

Максим не подозревал, что подобное предложение прозвучало очень вовремя — во всём подъезде, на лестничных клетках, по какому-то странному стечению обстоятельств не горел свет, хотя лифт работал. Подсвечивая мобильником, Громов дождался, пока Ольга открыла дверь квартиры и включила свет. Навстречу, шипя и выгибая спину, выскочил внушительных размеров чёрный кот и то ли с перепугу, то ли по какой другой причине вцепился пожаловавшему незнакомцу в ногу, воспользовавшись всеми четырьмя когтистыми лапами.

— Ой! Он привитый… — только и нашлась что сказать Оля.

— И от бешенства? — поинтересовался Громов, стараясь оторвать от себя сопротивляющееся и истошно орущее животное.

— Барсик, Барсик, плюнь гадость, — постаралась уговорить кота Ольга.

Однако упрямец ни в какую не хотел отпускать жертву.

Общими усилиями это всё-таки удалось, но нанесённый урон был налицо — брюки безупречного костюма Громова были распущены от колена и до начищенных до блеска туфель.