Дневник Жеребцовой Полины

- А мы, думали, у вас все есть! — удивились чеченцы. — Вы же не бродите! Ваши соседи со двора всюду ходят. Однажды их в частном секторе поймали, в чужом доме! Не мы. Другая группа. Одна женщина — чеченка. Другая — даргинка. Еще с ними прихватизировали чужое добро муж с женой — русские. Они испугались. Объясняли: «Ищем еду!», а в мешках был хрусталь! Расстреливать не стали. Грех на себя брать. Паспорта отобрали, и все. Решили: потом, после войны разберемся.

Мужчины вспомнили: «Месяца два назад парень к нам приходил. Сказал: здесь на первом этаже его девушка — раненая. Просил, чтобы мы заступились, если арабы захотят ее забрать.

Но арабы очень скоро ушли. Они жили недалеко. Ходили в черном, с черными бородами. Наверное, вы их видели. Подождите! Получается, это вы?!».

Повеяло теплом.

- Меня зовут Будулай, — представился старший мужчина: — Питаемся просто. Хлеб печем сами. К женщинам мы не ходим. Нам надо держать себя в чистоте.

Я узнала его. Этот человек чаще других разливал воду в ведра наших мирных жителей. Всегда повторял: «БисмиЛлахи!» Рыжеволосый, светлоглазый и плотный.

«Чеченец, а похож на русского богатыря из сказки», — удивилась я.

К вечеру, часов в пять, мы привезли себе муку. Ура-а-а!

Сразу пересыпали ее в наши большие кастрюли, чтоб не подмокла. В муку я запрятала свои любимые музыкальные кассеты с песнями, а также щетки, расчески, изоленту и прочие мелочи. Остатки товара из г. Баку.

Незамедлительно явились бабушки-соседки. Мама отсыпала им муки. Много, килограммов пять, в их кастрюлю! Сказала:

- Поздравляю вас с праздниками! С русским Рождеством и с «чеченской Пасхой»*!

Стася и Нина обрадовались. Пообещали подарить стакан настоящих макарон и две картошки!

Но не принесли. Обманули.

Сегодня нам полностью разбили подъездную дверь. Грохнуло! Сама дверь и укрепляющие ее доски мгновенно разлетелись в щепки. Хорошо, в подъезде никого не оказалось!

Ранило несколько собак. Одну убило. Ей оторвало голову и лапы.

Завтра утром, пока темно, следует навесить новую дверь и прибить к ней задвижку изнутри.

Ходят вооруженные люди (под видом боевиков). Грабят.

У Вовки с Ольгой их дом в частном секторе окончательно догорел и завалился 31 декабря, в новогоднюю ночь!

Будур.

«чеченской Пасхой»* - Уразой-Байрам.

14 января 2000

Старый Новый год!

Мы с мукой! Спасибо ребятам!

Сегодня день рождения моей прабабушки Юли-Малики.

Она родилась в 1900 году 14 января. Жила в Ставрополе.

Ее покрестили подростком, и она стала носить имя Юля.

По своему отцу она была мусульманкой.

Мы досмотрели ее, парализованную. Похоронили в Грозном.

Через год, на этом же Карпинском кладбище, мы похоронили моего любимого деда Анатолия. Помню: ухаживать за прабабушкой было трудно. Мама ушла с хорошей работы.

Из старшего товароведа большого завода она превратилась в уборщицу общежития.

Каждые два часа нужно было подходить к нашей лежачей больной. Но со временем к прабабушке вернулась речь. Она стала вставать! Это после парализации, в 92 года!

Моя прабабушка много рассказывала о своей юности. Ровесница века.

В то время я пошла в первый класс. Мне было 6 лет.

Несмотря на все трудности, бабулю Юлю, мать маминой мамы, мы очень любили!

Знать бы о грядущей войне! Тогда не бросили бы квартиру-коммуналку в г. Ростов-на-Дону. А мы, наоборот, перевезли в Грозный имущество: предметы старины, книги, посуду. Жилье в Ростове-на-Дону сдали домоуправлению.

В Грозном наша семья имела две квартиры в центре г. Грозного двухкомнатную и однокомнатную. Обе они располагались в районе Центрального рынка. И у нас с мамой своя однокомнатная квартира, по улице Заветы Ильича.

Теперь наша ванная, вернее, пол в ней, — провалилась. Канализации нет, засорена и повреждена. Стены, потолок, все черное, в жирной копоти. Сможем ли мы отремонтировать свое жилье? Устоит ли наш дом? Как мы жить дальше?

Слабость сильная. Пилить дрова трудно.

В подъезд заглянул парнишка с четками на шее. Он один из тех, что дали нам муку.

- Тетя, — попросил парень мою маму по-чеченски. — Ты брюки мне не постираешь?

Я – мамин. Я не умею. Старших мужчин просить мне стыдно и нельзя.

Парень задал свой вопрос издали, стоя в дверях подъезда. Своим поведением он понравился нам.

— Давай, неси! — согласилась мама: — Только у меня сердце больное. Всем стирать не смогу. Нет сил! Одному тебе.

Он ушел и быстро вернулся. Ведро воды. Узкая баночка от кофе со стиральным порошком.

В пакете грязные брюки. Все оставил у двери.

Мама постирала. Рано утром этот паренек забрал мокрые вещи. Сказал, что досушит их в подвале дома, где они живут. Там чисто и тепло. Поблагодарил. Пожелал здоровья и удачи.

— Можно, я еще приду? — выходя на улицу, спросил он: — Пожалуйста! Еще только один раз! Вдруг меня убьют? Чтобы я в чистых вещах был.

Мама кивнула.

Зашла одинокая старушка Маня.

Сказала, у нее нет муки на лепешки и деньги заканчиваются.

— Денег и у нас нет. Всего сто рублей. — покачала головой мама. — А лепешку мы дадим! Надо — и завтра приходи.

Она протянула Мане половину от той, что была у нас самая большая! Маня расплакалась. Сказала: