Дневник Жеребцовой Полины

Они не знают, что отец моего отца — чеченец. И если считать по мужской линии, то я чеченка. Мамина фамилия у меня потому, что за семь месяцев до моего рождения мама рассталась с моим отцом. Мириться не захотела. Позднее мама достала у врача справку, что я — семимесячный ребенок! Записала меня на себя. Забавнее всего, что мать моего отца, моя бабушка Элизабет, — еврейка. Значит, он еврей? Ха-ха. А у них считается все по материнской линии.

Поэтому я считаю, что я дитя мира.

Своего отца я ни разу не видела. Мне с детства твердили: «Папа умер!» — а мне хочется верить, что это неправда.

Сегодня к нам подошла моя дорогая тетя Лейла. Это она привезла из роддома меня новорожденную и мою маму к дедушке. Лейла всегда помогала нам. Она когда-то работала с мамой на большом заводе «Красный молот». Мама в отделе «Снабжение», а Лейла — в отделе «Сбыт».

Лейла пообещала принести варенье собственного приготовления. Она предложила на рынке звать мою маму на чеченский манер. Теперь и на рынке и дома все зовут маму — «Лейла».

Давняя мамина подруга, едва подошла к нам, стала уговаривать уехать. Мама и ухом не повела. Говорит:

- Я не знаю, где какие люди. Как живут в других местах? Ни обычаев, ни правил. У меня нигде нет близких родственников! Знакомых тоже нет. Здесь вся моя жизнь прошла! Здесь — две родных могилы, бабушки и отца. Свое жилье, что важно. Руслан есть. Пусть неофициальный брак, но опора. Защита. Уеду с ребенком. И что? Бомжевать буду?

Лейла качала головой:

- Покоя нет. Жить не дают. То одни! То другие! Хотелось бы, чтоб наша девочка рано замуж не пошла. В домашнее рабство не попала. Впрочем, неизвестно, где лучше? Наша молодежь скромнее.

У Лейлы родная дочь живет в семье отца. Они видятся редко. Лейла второй раз вышла замуж, но своих детей больше нет.

Поэтому она меня любит. Считает меня своей дочерью. Дарит подарки.

Я обиделась на чеченца Вандама. Он увидел меня в большом платке и расхохотался: «Для кого ты так нарядилась? Куда собралась?»

И нарочно плюнул, свинья.

Как-то он подсылал тетю. Знакомиться. Его тетя обхаживала мою маму, угощала ее.

Так положено, чтоб завести знакомство и подружить парня и девушку. Она в открытую просила меня племяннику в жены.

Они скрывали, что одна жена у него уже есть! А другие люди — рассказали...

Мне Вандам не нравится. Внешне — деревенский русский «Ваня».

Крупный парень, но... трусоват.

13 октября 1999

По ночам слушаем орудийную канонаду. Днем — торгуем.

Поругалась с Таней и с Юлькой. Соня стала относиться к нам хуже. Не знаю, это я ей надоела своими просьбами? Или наши конкуренты что-то наговорили?

Теперь я ношу платок, как тетя Кусум. Кусум меня хвалит. Подсядет к нам на рынке

и волосы мне расчесывает. Зовет:

- Пойдем, сделаем тебе завивку!

Друг Дауда снова подходил. Купил мне мороженое. Я ему понравилась? Знала бы об этом Кусум, мать Дауда!

Этот парень спросил меня:

- Сколько тебе лет?

Услышав, что четырнадцать, удивился:

- Ты такая маленькая! Я думал, ты взрослее. Знаешь, ты очень похожа на царевну Будур из моей любимой сказки!

Тогда я осмелела и заявила, что он — «Аладдин»! Мы долго смотрели друг на друга и молчали. Я удивилась своей смелости. Раньше с парнями я помалкивала, только слушала, а тут — заговорила. У Аладдина красивые глаза. А волосы — черные, кольцами, до плеч.

Он действительно как принц! Я вспомнила, что видела его во сне! Давно. Когда была ребенком и еще не ходила в школу.

Аладдин сообщил: ему 23 года. У его отца — другая семья. Есть мать и сестра. Они живут в селе. Смутившись, Аладдин долго рассматривал свои туфли и, не прощаясь, ушел.

Полина.

14 октября 1999

Утром я проведала школу. Возможно, учиться мы не будем до весны.

Из школы поехала на рынок.

Мама ждет моего отчима. Он ушел помочь с отправкой вещей другу, давно, 19 сентября.

С тех пор мы ничего не знаем о нем.

Главное — распродать товар. Забрать новую одежду, любимые книги и уехать.

Наша торговля еле дышит. Покупаем еду, а отложить ничего не можем.

Тревожат газетные статьи о том, как беженцы половину дороги идут пешком, сгибаясь под

своими вещами. Как они мерзнут. О том, что машины с ними расстреливают по дороге.

Путь из города очень опасен!

Денег, чтобы надолго снять себе «в беженцах» квартиру, — нет. Мы по закупочной

стоимости отдаем свой товар, привезенный из г. Баку. Лишь бы собрать денег!

Вся молодежь надела военную форму. Многим форма идет! Но оружия в руках нет. Только

рации. Автоматы у взрослых мужчин. Кому 30 лет и больше.

Кусум плачет, рассказывает, что ее сын ушел из дома. Просит мою маму помочь его

вернуть. Просит разрешения сказать, что я согласна выйти за него замуж. Только бы он

оставил своих новых знакомых! Вернулся домой!

Мы поддержали идею Кусум. Я предупредила, что потом уеду, но обязательно помогу.

Однако Кусум не решилась брать меня в дорогу. Поехала к нему одна. Но вернулась без

сына. Дауд заявил ей, что у него надежные товарищи. И что он не оставит их до конца.

Мы все плакали.

Царевна Будур.

20 октября 1999

Снился обвал в горах. Погибло много людей! Я видела, как летели