Дневники. Я могу объяснить многое

Среди десятка «финансистов», с которыми я успел познакомиться, был всего один человек, вызвавший у меня симпатию. Его звали Роберт Лейн. Я сразу же отметил, что у него умный живой взгляд. При знакомстве я первым делом смотрю в глаза человеку. Также мне понравились манеры Лейна. Я до сих пор, прожив в Соединенных Штатах более полувека, не могу привыкнуть к тому, что незнакомых людей можно запросто хлопать по плечам, что ноги можно задрать на стол, что можно ковырять в зубах на людях, да еще и ногтем мизинца, и сплевывать где захочется. Лейн же по американским меркам держался как аристократ, а по европейским как нормальный, воспитанный человек.

Уйдя от Эдисона, я пришел в контору Лейна и сказал, что готов с ним сотрудничать. У меня к тому времени уже появилась кое-какая репутация, поэтому Лейн тут же познакомил меня со своим партнером Соломономом Вайлем. Лейн немного разбирался в электротехнике, а Вайль был своим человеком в финансовых кругах и мог достать большие деньги для солидного дела. Они так почтительно обращались со мной, что я сразу же выложил им все мои сокровенные планы, в первую очередь – касающиеся создания электрической машины переменного тока. Я убеждал их, что переменный ток принесет по пятьдесят долларов на каждый вложенный доллар, причем убеждал не голословно, а на основе расчетов, пускай и общих, приблизительных. Я человек осторожный. Когда считаю расходы, то округляю итог в большую сторону, когда считаю доходы, то в меньшую. «Мы будем монополистами! – горячился я. – Мы совершим революцию в электротехнике! Деньги потекут к нам рекой!» Мои новые компаньоны мне не поверили. Их идеалом был Эдисон, а Эдисон и слышать не хотел о переменном токе. Проклятые стереотипы, этот вечный тормоз прогресса!

Мне было сказано, что никто не даст нам ни цента на машины переменного тока, а вот на разработку дуговых ламп для уличного освещения можно без проблем получить деньги. «Поймите, что у вас пока еще нет имени, – сказал мне Лейн. – Под вас никто не даст денег. Деньги дадут только под перспективный проект». «Он прав! – подумал я, нисколько не обидевшись на правду. – Начнем с ламп. Я сделаю себе имя на лампах, а затем начну делать машины переменного тока».

Так была основана «Тесла электрик лайт энд мануфактуринг компани». Я стал независимым (так мне тогда казалось) совладельцем собственного дела. Довольно скоро я изобрел бесшумную дуговую лампу[71], которая сразу же стала применяться для освещения улиц. Я был счастлив. Я жил в замечательных условиях – у меня был небольшой собственный дом, занимался любимым делом и ни от кого не зависел. «Мои дела пошли в гору, – писал я матери. – Наконец-то у меня все хорошо!»

Эдисон знал о моих успехах. Иногда я встречал на улице или в парке кого-то из его сотрудников и перебрасывался с ними парой слов. У меня было такое чувство, будто я утер нос Эдисону.

На первых порах Лейн и Вайль казались партнерами, о которых можно только мечтать – честными, порядочными, надежными. Точнее, казался один Лейн, поскольку Вайля я почти не видел. Лейн интересовался ходом работ, ему я отчитывался и от него получал сведения о состоянии наших дел. Работал я сразу по нескольким направлениям – занимался лампами, переменным током и проблемой передачи электрической энергии на расстояние. Освобожденный от всех прочих забот, я работал как одержимый. Впрочем, это мой обычный стиль работы, иначе я и не умею. Но когда меня совсем ничего не отвлекает, я работаю продуктивнее обычного. С самого начала работ я установил приоритетом длительную бесперебойную работу своего изобретения. На первых порах у Эдисона я занимался заменой ламп и прекрасно представлял себе, какую выгоду может принести по-настоящему надежная лампа. Мне очень нравилось, что Лейн не торопил меня. Я привык работать столько времени, сколько нужно. Я не тороплюсь, но зато мне не приходится краснеть за свою работу.

Мое впечатление о Лейне существенно испортилось после того, как он предложил мне «порыться в чужих патентах». Оказывается, что и у него был свой человек в патентном бюро. Я возмущенно отказался, сказав, что привык читать статьи в научных журналах, а не патентную документацию. Мне стоило насторожиться еще в тот момент, но я предпочел объяснить случившееся не беспринципностью Лейна, а американской манерой вести дела. О, как же я ошибался! Фразой «здесь все так делают» можно оправдать любую низость. Нет, порядочный человек даже среди подлецов остается порядочным.