Дневники русских писателей XIX века: исследование

В о с п и т а н н и к: Я думаю, что в разговоре с любым человеком должно всегда говорить правду. Правда порой бывает суровой, но, несмотря на это, следует быть искренним до конца. Заменив даже небольшое уклонение от этого правила, собеседник может заподозрить меня в скрытности.

Н а с т а в н и к: Это противоречит правилам воспитанного человека. Даже говоря правду, надобно быть несколько скрытным, т. е. надобно правде, самой неприятной, давать такой образ, какой бы не мог отвратить от нее того человека, которому ее предлагаешь. Иначе она несомненно потеряет свое действие и будет некоторым образом обречена нам на поругание.

В о с п и т а н н и к: Но история свидетельствует в пользу полной, неприкрытой правды. Стоики, например, доходили до грубости и жестокости в обнажении истины.

Н а с т а в н и к: Говорить истину с грубостию и жестокостию, которыми хвалились стоики, есть некоторым образом непозволительное самохвальство, совершенно противное той пользе, которую принести хочешь, и показывающее один только эгоизм, скрытый под маскою правдолюбия. Сверх того, никто не позволит себя учить: это противно самолюбию.

В о с п и т а н н и к: Наверное, это так. Но согласись, что сформулированные тобой правила хорошего тона более относятся к людям вообще. Что же касается близких и друзей, то как следует поступать в этом случае?

Н а с т а в н и к: Говорить правду другу – другое дело.

Уже в начале дневника намечается круг обсуждаемых проблем, центральную просветительскую идею которого можно определить так: назначение человека и мое назначение как личности, стремящейся стать человеком в истинном смысле этого слова. Каждой проблеме посвящена отдельная запись: служба отечеству; образование, научная деятельность; долг добропорядочного семьянина; воспитание характера. Исследуются отдельные этические категории: честь (параграф № 2); зависть (параграф № 13); дружба (параграф № 14); ложь (параграфы №№ 28–29).

Таким образом, опытный и мудрый Наставник проводит юного Воспитанника по лабиринту морали, чтобы тот мог свободно ориентироваться в сложностях жизни. Здесь умело используется сократовский метод доказательства от противного: что не есть прекрасная жизнь? Что является иллюзией таковой (параграф № 10). В доказательстве используется индуктивный метод. Рассуждая о жизни отдельного человека, автор приходит к обобщению, раскрывающему понятие счастья и счастливого человека.

Характерной особенностью стиля раннего дневника Жуковского является то, что отдельные его записи сделаны ритмизированной прозой. В них виден лирический поэт:

В минуты счастия вместе с нами:

– u – u – u u – u -

и внутреннего наслаждения, все прекрасно,

– u – u – u – u – u u – u -

которое одно когда наша душа в своем

– u – u – u – u – u – u – u

может назваться счастием, натуральном расположении

u – – u – u – – u – – u – – u – u – -

находишь себя довольна и спокойна;

– u – – u – u – u – u -

гораздо добрее, все мрачно и неприятно,

– u – – u – – u – u – – u -

готовее на все прекрасное, когда душа наша в волнении,

– u – u – u – u – u – u – u – u – u – u

и необыкновенное… в борьбе с собою,

– u – u – u – u – u – u -

все изменяется в неудовольствии,

u – – u – – u – u – u – u

Подобным же образом ритмизирован и отрывок параграфа № 17 записи от 17 июля 1805 г.[12] Оба отрывка родственны медитативной лирике Жуковского.

Но эти фрагменты являются лишь одиночными поэтическими вкраплениями в эпически развивающийся сюжет «романа» и служат своего рода лирическими отступлениями в драматически напряженном развитии действия, вторая часть которого начинается с введения новых «персонажей» и возникновения любовно-семейных коллизий.

Начиная с параграфа № 20 у Жуковского появляется новый собеседник – Е.А. Протасова: «Теперь все буду говорить с вами, ma chere maman …» А став воспитателем своих племянниц М. и А. Протасовых, поэт меняется ролями с воображаемым Наставником. Теперь он дает советы и поучает: «Прочту несколько книг о воспитании; сравню то, что в них предписано, с тем, что вы делали, воспитывая детей, и предложу вам свое мнение о том, что осталось делать».