Дни чудес

Родители Дженны думают, что она останется у меня ночевать. Это не совсем ложь. Дженна действительно сейчас у меня дома и действительно будет здесь ночевать. Но мы не останемся дома и не будем смотреть «Баффи», как говорили. Мы выходим в свет. Мы идем на инди-диско в полудеревенский паб, который, вероятно, будет забит бывшими готами, панками и тинейджерами, а их-то пускать как раз не следует. Это светский раут текущей декады.

Но прямо сейчас мы сидим в моей комнате, настраиваясь на правильную волну и слушая грохочущую «Elastica» на моем CD-плеере. Последние десять лет папа знакомил меня с музыкой девяностых, и теперь это наконец приносит свои плоды. Дженна сидит на кровати, тайком мажется моей косметикой и пьет водку из супермаркета с добавлением сока тропических фруктов. Я пару раз хлебнула, но это ужасная гадость. Мы одеты полностью в черное: она – в джинсы и классическую футболку с надписью «Nirvana», я – в жилетку и узкую юбку, колготки и армейские ботинки. Она покрасила себе ногти свежим слоем жуткого черного лака из супермаркета, и мне тоже. Ожидание этой вечеринки, грохочущая музыка и запах алкоголя немного сводят с ума. На какое-то время я забываю о том, насколько я больна, или о том, что может со мной случиться, забываю обо всем серьезном и скучном. Неслыханная свобода!

– Мой папа всерьез бесится по поводу анкеты для подготовки к университету, – говорит Дженна.

О-о, мы же веселились.

– Господи, Дженна, какая же ты зануда! Неужели надо сейчас об этом говорить?

– Он хочет, чтобы я составила электронную таблицу спецкурсов по выбору, которую можно позже сопоставить с моими лучшими результатами выпускных экзаменов, – не обращая на меня внимания, продолжает она. – Послушай, мы еще даже не сдали наш пробный экзамен! То место, где спрашивается: «где ты хочешь быть через пять лет?» – и я пишу: «как можно дальше отсюда». Господи, как школа достала! Родители достали! Что сказал твой папа? Он знает, что ты выбросила письмо?

– Угу, он достал его из мусорной корзины и снова пришпилил к стенке.

– Ха-ха, не вышло.

– Не совсем, я его опять выбросила.

– Что? Почему?

Я увеличиваю громкость динамика, и звуки песни «Stutter» сокрушают наши барабанные перепонки.

– Потому что к черту это будущее! – истошно ору я.

И мы начинаем прыгать по комнате, толкая друг друга. Дженна ставит диск группы «My Chemical Romance», и мы горячо подпеваем песне «I’m Not Okay». Я проверяю, не пришла ли эсэмэска от папы. Он пытался позвонить мне раньше, но я сидела в парке с книжкой и почти не слышала его, а потом на меня напала злющая оса, и я инстинктивно запустила в нее телефоном. С того времени мне пришла пара сообщений – что-то о пьяной оргии в театральном шатре. Похоже, у них там танцы. Он заслуживает развлечений.

Час спустя мы встречаем Дейзи у паба на центральной улице. На ней короткое цветастое платье, подходящие по цвету небесно-голубые колготки и зеленый лак на ногтях.

– Маскируешься под мою пьяную тетушку? – спрашивает Дженна, когда мы подходим.

– Девчонки, это Дейв, – говорит Дейзи, проигнорировав Дженну и небрежно махнув рукой в сторону охранника у входа. У него коротко остриженные волосы, и в ширину он футов шесть, не меньше. – Он нас пропустит.

– Не напивайтесь в хлам, леди, – говорит Дейв. – Возиться с вами – не моя обязанность.

– Ладно, – говорит Дейзи, выступая вперед и делая нам знак идти следом.

Дейв открывает для нас дверь, и я чувствую, как он разглядывает нас, пока мы проходим. Он кивает и ухмыляется – нас «оценивают». Интересно, понимают ли мужики, что мы всегда знаем, когда они это делают? Пока взрослые мужчины сидят в обнимку со своими пинтами эля в центральном баре, мы уже слышим грохочущую музыку, доносящуюся из клуба наверху. Мы поднимаемся по лестнице, музыка делается громче, и от басовых нот у меня вибрируют кишки. По коридору, разговаривая и заглядывая в телефоны, слоняются несколько подростков постарше. На верхней ступеньке лестницы, мешая всем, сидит незнакомая мне обнимающаяся парочка. Дейзи приветственно машет какому-то парню в футболке с надписью «Green Day». Похоже, она всех знает. Определенно в нашем маленьком трио она самая крутая и собранная. Она распахивает дверь, из темноты на нас обрушивается шум и ослепляют вспышки стробоскопов. На крошечном танцполе группа парней топчется под какую-то быструю мелодию панк-рока, которую я не узнаю. Небольшие стайки двадцати- и тридцатилетних сидят за неприбранными столами, попивая лагер из пластмассовых стаканов объемом в пинту, крича друг другу в уши. Почти все одеты в джинсы и клетчатые рубашки. За одним из столов женщины постарше подпевают и смеются, явно вспоминая времена молодости. Беленые стены, старинный дубовый пол и почерневшие балки, перекрещивающиеся под потолком, создают причудливый задник для этого гранжа до упаду.

Дейзи сразу же бросается к бару в глубине зала, окликая кого-то. Мы с Дженной держимся в сторонке, привыкая к шуму и высматривая знакомые лица. И я постоянно чувствую глухой стук своего сердца. Бум… бум… бум…

– Возьмем выпить? – ору я Дженне.