Дни испытаний

В ответ на вопросы судьи женщина словоохотливо объясняет, что она Попова Клавдия Семеновна, проживает последнее время в соседнем городе, а сюда прибыла специально на суд. Она так и говорит «прибыла». И для убедительности добавляет:

— Вот тут написано «прибыть». И передает судье аккуратно сложенную телеграмму.

Ирина Павловна пробегает телеграмму глазами.

— Кто же вас вызвал?

— А сам начальник, Юрий Филиппович, — не без гордости отвечает свидетельница. — Сначала к телефону меня вызывал. Я, говорит, беседовал с защитницей, — с вами значит, — оборачивается Клавдия Семеновна к адвокату, — нам, говорит, обязательно надо быть. А потом и телеграмму отбил.

Так же словоохотливо рассказывает Попова и о том, что она, по просьбе Нины, продала на ручном рынке две пары поношенных туфель. «У одних еще каблук сбился. Да я сумела их так поставить, что и заметно-то не сразу. Надо ведь суметь, чтоб туфельки или там платьишко, пальтецо какое понравилось, а уж потом-то неважно, потом кто хочет купить на изъяны-то и не смотрит».

Тимофей заметил, что показание Клавдии Семеновны несколько оживило интерес к делу. Это был штрих в пользу подсудимой. Штрих, хотя и не очень значительный, но все-таки заметный. Ждут теперь второго свидетеля, приглашенного по ходатайству адвоката. Невысокий пожилой мужчина оказывается б главным ухгалтером горпищеторга.

— Скажите, свидетель, знаете ли вы Михаила Сазоныча Кокорина.

— Да, он работал два года назад в нашей системе возчиком-экспедитором.

— Как он себя проявил?

— Плохо проявил. От молодых продавцов поступило несколько заявлений, что он склоняет их к хищению. За что был уволен.

Адвокат просит разрешения задать несколько вопросов свидетелю Кокорину.

— Гражданин Кокорин, вы утверждаете, что не имели никаких личных счетов с Казанцевой?

— Да, я утверждаю это.

— Почему же тогда другим вы предлагали сделки, а от сделки с Казанцевой отказались?

Сазоныч что-то мычит, запустив руку в нечесаную гриву.

— Встал на честный путь, — выдавливает он.

— Ах, на честный путь! Это очень хорошо, — опять хвалит Сазоныча адвокат. — А я-то полагала тут личные счеты.

На этот раз Тимофей замечает, что улыбается даже Ирина Павловна. Это бывает нечасто.

— Никаких у нас счетов нет, — твердит Сазоныч.

— А вот мы спросим Казанцеву, — говорит адвокат.

— Скажите, Казанцева, не рассердился ли на вас за что-нибудь гражданин Кокорин? Нет? Тогда остается предположить, что гражданин Кокорин действительно либо отказался от старых привычек, либо ему почему-то выгодно опорочить Казанцеву, у него есть какая-то цель.

Тимофей начинает понимать дальний прицел адвоката. Как ни казались в один из острых моментов суда убедительными улики против Нины Казанцевой, все-таки не покидало ощущение, что в деле есть какие-то неясности. Сейчас это ощущение перешло почти в убеждение. Какие-то тени мельтешатся вокруг Нины, кому-то выгодно опорочить ее…

Из суда Нина шла вместе с Ритой и Леночкой. Не успели они зайти в Нинину комнату, как прибежали Галка и Верочка, только что окончившие работу.

— Значит, дело передали на доследование, — с порога закричала Галка.

— А ты откуда знаешь? — удивилась Нина.

— Звонила Юрию Филипповичу. Он считает, что это неплохо, я — тоже.

— Конечно, неплохо. Мы же говорим ей, — подтверждает Леночка Штемберг. — Да мы еще не познакомились. Мы старые подруги Нины.

— А мы новые подруги Нины.

Девушки весело смеются.

— Итак, — заявляет Галка, — я считаю, что достигнут первый успех. Дело отправлено на доследование. Стало быть, у этого самого Дырина ничего не получилось.

— Но… — начинает, было, Нина.

— Подожди, не перебивай предыдущего оратора. Я предлагаю отпраздновать успех. Имеются две бутылки лимонада.

Галка достает из сумки лимонад и кое-какую снедь.

Нина вспоминает все, что произошло на суде. И еще сейчас невольно закрывает лицо руками. Как ей было стыдно и Михаила Борисовича, и Ивана Савельевича, и подруг, и того рыжего парня, с которым она танцевала тогда в клубе. А он сочувствовал ей, этот Рыжий. Хотел подойти после суда. Но ее окружили все свои, и он, видимо, не решился. Только так же, как тогда в клубе, потоптался, будто спутанный.

А Горный только кивнул ей издалека и быстро ушел. И на суде, хотя он и защищал ее, а все-таки в истории с часами решил и себя обезопасить. Нина не знает, как другие, а она-то поняла. За последние дни она не раз перебрала всю историю своего с Горным знакомства, от первой встречи, когда новый заведующий укрощал мерзавца Сазоныча, и до последней — в суде. И ей вдруг показалось, что никогда он не был по-настоящему искренен, за исключением разве вспышек непонятного раздражения, а всегда немного играл, всегда что-то представлял. Но нет! Ей только кажется. Конечно, только кажется. Александр Семенович не может быть таким… И Галка тоже верит ему…

— Ну, что ты, Нина, ну, не грусти, — ластится к ней Верочка.

— Легко говорить. А мне опять ходить к этому Дырину. Вы бы знали, как он разговаривает.

— А может быть, другого назначат? — предполагает Леночка. Ведь в постановлении суда сказано, что следствием не выяснены все обстоятельства дела.