ДНИЩЕ: Отрывая лица

Удивительно, что его не зашпыняли свои же за эту отличительную особенность. Общество так устроено, что любое отличие воспринимается как причина травли. Очевидно же. Он должен был сдохнуть, но каким-то образом стал руководителем этих отбросов. Удивительно. Даже вызывает уважение в некотором смысле. Впрочем, это всего лишь отбор по рецессивному признаку. Вот только… Обычно это применимо к отношениям между полами…

— Пожалуйста, послушайтесь приказа, — вдруг вмешался женский голос.

Это был весьма необычный голос. Он также исходил из рации, но слышно его было чётче, будто бы говорящий находился совсем недалеко и помехи едва задевали связь. Принадлежал он женщине, которая умела управлять своими эмоциями и тоном. Сказанное ею было одновременно строгим напутствием и нежным предупреждением.

— Выключить рации, — тонко, но тихо сказал главарь, словно боялся, что его услышат даже при неактивной связи.

Судя по резким шумам, которые стали затихать также резко, как и появляться, рации были отключены одна за другой.

Вдруг ожил Варя. Он посмотрел на меня. В моих глазах вид у него был странным: лицо его то надувалось, то становилось кривым, приобретало ещё большую асимметрию.

— Это же она! — сказал он.

— Кто, чёрт возьми? — как будто с интересом спросил я, и, как мне показалось, интонация моего вопроса звучала вовсе не как вопрос.

Кроме того, я пытался справиться с тем, как дышать. Мне почему-то теперь думалось, что этим процессом я управляю сам и мог легко задохнуться, если бы не контролировал вдох и выдох. Это было крайне неприятными впечатлениями. Однако, и это тоже можно было бы использовать в критической ситуации, и я уже обдумывал каким именно образом. Ведь удар должен приходиться на выдох…

Варя понял, что разговаривать со мной бессмысленно. По крайней мере сейчас. Да и до этого тоже было не особенно умным решением. Руководствуясь неведомыми мне размышлениями, Варя обратился к горстке вооружённых людей, собиравшихся на нас напасть. А они собирались — это было понятно из их переговоров. Даже несмотря на приказ. Даже дважды.

— Вы что, действительно ослушаетесь Оракула? — громко крикнул Варя.

Ага, вот теперь становится лучше. Теперь я начинаю преодолевать негативные эффекты яда и концентрироваться на нужных. Они не положительные. Они не хорошие. Яд — это яд. Он может только вредить. Как и всё в моём мире. И я только лишь выбираю способы как это использовать. Как нейтрализовать угрозу. Как дерьмовую ситуацию обернуть себе на пользу. Как яд превратить в оружие.

— Это был Оракул? — с сомнением в голосе спросил кто-то там.

А вот это была пауза перед ложью.

— Не-е-ет, — протянул тонкий голосок, — ты чё, совсем дебил? Оружие наготове! Погнали кончать этих мразей!

Мразей… Это они про нас. Значит, началось.

— Ты не знаешь, кто такая Оракул? — спросил меня Варя.

— Слишком много развелось громких имён, — сказал я и так вдарил в скулу Вари, что тот мгновенно вырубился.

Я сделал это не со зла. Просто мне не нужно было, чтобы он мешал. Или я вдруг подумал, что он может пострадать, пока здесь будет происходить… Треш? Да нет!

Я захохотал. В голос. Громко.

Я!!! Побеспокоился о том! Что незнакомому мне человеку может прилететь! Как же это смешно!!!

— Он ржёт над нами! — со злобой в голосе взвизгнул главарь.

Как же омерзителен был его голос…

— Ты будешь визжать, как сучка! — предупредил его я и встал на ноги.

О дааа. О да! Я чувствую. Костюм слабости разорван, и мне некуда деть всё то, что копилось во мне так долго. Сколько долго? Я полон ярости. Я ИДУ.

— Вон он, я вижу его!

Ты умрёшь первым.

Я побежал навстречу огню, приготавливаясь к прыжку, когда вдруг об мою грудь разбилась бутылка с бензином. Это на миг остановило меня. Забавно вышло, что подожжённая тряпка, которая делала коктейль Молотова коктейлем Молотова, выпала в тот момент, когда проделывала дугу сквозь пламя, и в итоге ко мне прилетел лишь сосуд с бензином. Почему-то они использовали именно бензин. Но теперь я был не только перемазан в крови, грязный как чёрт, но ещё и облитый бензином на пути к огню.

…огонь такой красивый…

НЕ ОТВЛЕКАТЬСЯ!

А ещё кровь разносила по моему организму нечто такое, отчего я ощущал полный досвидос. Настроение быстро менялось от депрессивного до приподнятого.

В одной руке я держал нож, на другой — намотана связка гранат, которые я мог отстёгивать чеку за чекой лёгким движением пальцев.

Неужели они всерьёз думали, что меня мог остановить огонь? Я шаркнул ногой по полу, подняв вихрь песка. Это должно было потушить огонь. Жар поутих, словно хищник, подавившийся костью.

В этот момент я сделал рывок, прыгнул вперёд и всё же… Загорелся.

— ДА ОН ПОЕХАВШИЙ!!! — прозвенел голос.

Неожиданность нужно было использовать правильно. Насчёт рациональности мышления я был в сомнениях, но то, что у меня было мало времени, осложнялось тем, что я горел. Я бежал в огне!

Действовать следовало быстро. Очень быстро.