До февраля

– Выпуклый, – отрезал Андрей. – На камеры он не попадается, на шпионские программы, которые Маркова, девочка-свидетель, раскидала, тоже. Так что ориентировка и фото – самое верное, что у нас есть. Во-вторых, мы знаем его примерный возраст. Если в 2007-м ему было двадцать…

– Или мог выдавать себя за двадцатилетнего, – поправил Халк.

Андрей кивнул, продолжая:

– …То реально он 80-го–87-го года рождения, и, скорее всего, уроженец области.

– Это тысячи людей, – заметил Мякишев.

Рыбаков мрачно предложил:

– Просто подождем, пока ему сорок пять стукнет, сам менять паспорт придет.

Андрей, проигнорировав последнюю фразу, возразил предпоследней:

– Не тысячи, меньше, если сидельцев смотреть. Сазонова говорила, он по УДО вышел. По базам ФСИН Сугалов не проходит, Иванов с известным нам паспортом тоже. Мог соврать, конечно. Мог иметь в виду не свежую, а давнюю отсидку – и тогда понятно, для чего ему нужны были новые документы.

– А мог сидеть под другим именем, – подхватил Халк. – Тут нам и фото, и хоть немного конкретизированный период рождения станут некоторым подспорьем. Ну и то обстоятельство, что он, скорее всего, татарин.

– Или башкир, – сказал Андрей. – Или русский, украинец, чуваш, калмык – любой подойдет. Даже Сазонова сказала: «Да русский вроде».

– Да-да, поскреби и так далее, – согласился Халк. – Но такое сочетание в паспорте может указывать на близость… так называемому Сугалову такого винегрета: фамилия вроде татарская, да не совсем, имя-отчество тем более…

– Альберт-то чем не татарское имя? – удивился Матвиевский. – У меня сосед…

Халк неожиданно зычно захохотал, тут же оборвал себя и сказал:

– Прошу прощения. Нервы. Вы правы, теперь оно, скорее, татарское. Впрочем, неважно. Важно, что теперь более-менее понятны и направление поисков, и ресурсы, которые необходимы для этого привлечь. Спасибо, Андрей Викторович.

– Да, – сказал Андрей. – И первым делом надо…

– Прошу прощения, Андрей Викторович. Первым делом я хотел бы представить нового руководителя следственной группы. Александр Сергеевич, прошу.

Пока лысый поднимался, Рыбаков, до которого дошло только любезное народу сочетание, оскалился, обозначив губами «Пушкин, бля!». Андрей, до которого дошло всё и сразу, наоборот, присел на край стола, на котором был установлен проектор, и сунул руки в карманы.

– Старший следователь по особо важным делам окружного главка Следственного комитета Чибиркин Александр Сергеевич, – отрекомендовался лысый красивым басом. – Товарищи офицеры, мы согласовали с Ильшатом Анваровичем, что вы переходите в мое подчинение. Дело взято на особый контроль. На ближайшее время никаких отвлечений на другие дела, личную жизнь и прочий Новый год прошу не допускать. Возьмем Сугалова – вместе будем готовиться. Андрей Викторович, вы куда?

– Сейчас вернусь, – сказал Андрей, показывая телефон с входящим от Шевякова так, чтобы никто не успел рассмотреть имя контакта. – Важный звонок от источника.

И вышел в коридор, не слушая, что там вякает новое и старое начальство.

Глава четвертая

Аня сошла с подножки автобуса, поправила сумку на плече, запретила себе оглядываться и пошла к зданию склада вдоль мигающих гирлянд и световодов, плющом расползшихся по старым фасадам. Окна отражали всполохи неохотно и тускло от пыли, жизни за стеклами давно не было.

Автобус, зарычав, обогнал Аню и ушел на разворот. «Склады» были конечной, к которой и без того полупустой салон сохранил всего двух пассажиров: Аню с сумкой и мужика, сонно тупившего в телефон. Он выскочил вслед за Аней и завис на остановке, хмуро тыкая пальцем в экран.

До территории складов было метров семьдесят и не единой души – только всполохи на давно нежилых зданиях. Весь город начинал обвешиваться иллюминацией за месяц до праздника, но здесь это смотрелось как трейлер фильма ужасов.

Аня шагала, стараясь не озираться, но и не перебарщивать с беззаботностью походки.

Склад даже издали выглядел гораздо веселее и богаче, чем вчера: на входе горел мощный фонарь, фасад украсила горящая янтарем надпись «2022», снег растолкали по краям мрачного двора, а в будке при входе теперь теплилась лампа.

– Второй этаж и направо до конца коридора, – сказал большой толстый дядька в будке, кажется, Матвиевский, сделав вид, что изучил показанную Аней бумажку.