До и после запрета КПСС. Первый секретарь МГК КПСС вспоминает…

На Большой Полянке находится и редакция журнала «Плацдарм», в котором я возглавляю его редакционный Совет. Основная тема журнала — вопросы национальной безопасности во всех ее аспектах: экономическом, информационном, культурном, демографическом, оборонном и других. Главный редактор журнала Леонид Александрович Герасин одновременно возглавляет Исполком РОСПО. В состав редколлегии входят такие известные люди, как историк доктор наук Анатолий Филиппович Смирнов, народный артист СССР Василий Лановой, певец и композитор, любимец спецслужб Михаил Ножкин. В 2003 году наши ряды пополнились вице-президентом академии геополитических проблем генерал-полковником Ивашовым, не только аналитиком и политическим деятелем, но и прекрасным поэтом.

Таково настоящее, в котором я живу. Но это настоящее не исчерпывается интересной и успешной работой и знакомством с яркими людьми, российскими патриотами. В него вторгается глубоко беспокоящая меня российская действительность, о которой сегодня нельзя молчать. Я не могу согласиться с той ложью, которая лежит в основе политики, направленной на лишение моего народа исторической памяти.

Мысль написать непредвзято о прошлом возникла у меня давно — еще десять лет назад. Думал, это надо сделать по свежим следам, пока еще душа сохраняет эмоции того времени. Но поток мемуарной литературы, обрушившийся на читателей после 1991 года, остановил меня. Уж очень она была далека от правды, слишком насыщена стремлением обелить себя и очернить других.

В воспоминаниях таких авторов я предстаю по- разному. Чего стоит, например, вранье Гавриила Попова в его так называемых исторических хрониках (видимо, Шекспир навеял)! В этом сочинении я выгляжу неким инфернальным персонажем. Прямо Ричард III, только не хромой и не горбатый. По его версии, всякий разговор по телефону с руководством мэрии я всегда заканчивал словами: «Вы об этом пожалеете. И очень скоро». Передергивать Г. Попов всегда умел. Мастер!

Зачастую писали люди, которые не были непосредственными участниками событий и, как правило, искажали их суть.

Я понял также, что без исследования достаточно широкой полосы жизни нашего общества, анализа прошлой деятельности Коммунистической партии трудно объективно оценить события конца восьмидесятых — начала девяностых годов прошлого века, разобраться в них.

Волей судьбы я был в гуще событий хрущевской оттепели, работал в комсомоле, находился на ответственной и руководящей партийной работе самого различного уровня — от райкома партии до Политбюро ЦК КПСС. У меня есть знания и опыт, которого нет у нынешнего поколения, и я готов поделиться этим с молодыми.

Мне повезло. Во второй половине 1996 года мной заинтересовались в РЦХДНИ — Российском центре хранения документов новейшей истории (ныне Российский государственный архив социально- политической истории — РГАСПИ). Я безмерно благодарен сотруднице архива Галине Андреевне Юдинковой, которая из месяца в месяц четыре года вела записи бесед со мной, позволившие мне непредвзято, как мне кажется, рассказать о себе, о моей партийной и советской работе, более четко определить свое отношение к людям и событиям, участником которых я был.

Годы, прошедшие после бесед в архиве, позволили мне более объективно, как бы со стороны, оценить все, что было тогда рассказано.

Возвращение к прошлому предохраняет нас от повторения ошибок. Помня о прошлом, политик думает о настоящем и будущем.

Итак, поговорим о прошлом…

Родом из Измайлова

Моя престарелая тетушка пыталась составить генеалогическое древо Прокофьевых. Но работа эта не была завершена, и поэтому я могу рассказать лишь о тех, кого помню, о ком мне рассказали — о своих дедушках и бабушках, отце, матери и сестрах.

Мой дед по отцовской линии Федор Викторович Прокофьев был из крестьян Тульской губернии. Он работал машинистом на Курской железной дороге и за безупречную службу даже имел благодарность. Когда у него стали болеть ноги (а тогда требования к здоровью машиниста были такими же, как сейчас к летчикам), он вынужден был перейти на работу в железнодорожные мастерские на станции Тула. Там, при станции, в деревянном бараке жила его большая семья — из восьми детей выжили три сына и три дочери.

Бабушка Евгения Николаевна Прокофьева (в девичестве Панфилова) рано овдовела (дедушка умер в 1916 году, бабушка пережила его на тридцать лет), но она сделала все, чтобы все шестеро детей смогли получить образование.

Происходила она из семьи иконописца, была человеком глубоко верующим. Характер у нее был жесткий, и до конца жизни она крепко держала всю семью в своих руках. А в доме жило тогда человек тридцать: три сестры, три брата, и у каждого семья, у каждого дети. Помню, отцу было уже 47 лет, а его старшему брату почти пятьдесят, но они слушались ее беспрекословно. Отец и в партию не вступил из-за своей матери, которая по религиозным мотивам была категорически против этого. Но вот никому из внуков своей веры не навязывала.