До конца времен

Удобно устроившись в плетеном шезлонге – ткань для его обивки Леони сама выбирала в мастерской Мадлен Кастинг в Париже незадолго до ее смерти, – она взяла со стола «Нью-Йорк таймс», но передумала и отложила газету. На сегодня она уже пресытилась новостями.

Ее глаза медленно скользили по саду. Хлопотливые пчелы перелетали с цветка на цветок, над клумбами порхали бабочки – множество маленьких белых, более крупных коричневых и оранжевых и даже пара голубых. Леони праздно любовалась их балетом среди цветов, когда голос Бобби неожиданно заставил ее вернуться в беседку.

– Предлагаю пенни за твои мысли, – произнес он, усаживаясь рядом и обнимая Леони за плечи.

– Напрасно, – откликнулась Леони. – Я просто наблюдала за бабочками.

Бобби налил себе «Кровавой Мэри» и пересел на соседний шезлонг.

– В этом году их здесь не счесть.

Леони перевела взгляд на собеседника. Красавец Бобби. Волосы оттенка воронова крыла еще влажно поблескивают после душа, загорелое мускулистое тело излучает здоровье и жизненную силу. Несмотря на средний рост, Бобби производил внушительное впечатление благодаря буграм упругих мышц. Прежде его темно-карие глаза искрились весельем, но сегодня Леони заметила в них легкую грусть и сожаление.

– Выкладывай все начистоту, Бобби, – приказала она. – С какой стати ты вдруг решил продать Солт-коттедж?

– Я получил предложение, перед которым не смог устоять, – пояснил он, глотнул из стакана и улыбнулся. – Двенадцать миллионов.

Леони ошеломленно открыла рот.

– Долларов? – ахнула она.

Бобби усмехнулся:

– Да, из кармана одной кинозвезды.

– Ты шутишь? – недоверчиво допытывалась Леони.

– Напротив, я – сама серьезность. – Леони тут же поверила ему. – Сказать по правде, из-за этого дома между двумя звездами вспыхнула настоящая война. Похоже, они считают, что такое приобретение откроет перед ними двери в высший свет. – И Бобби подробно изложил Леони ход «военных действий» и назвал имена двух звезд, которые в этом сезоне не сходили с газетных страниц.

– Невероятно! – воскликнула Леони. – Саутгемптон превращается в подобие Беверли-Хиллз. Вскоре я не смогу позволить себе купить здесь даже жалкий сарай.

Бобби пристально уставился на нее.

– Ты скучаешь по Саутгемптону? – спросил он.

– Иногда, – призналась Леони. – Но чаще всего мне бывает просто некогда вспоминать о прошлом.

– А по-моему, ты мало что потеряла, – возразил Бобби. – Саутгемптон стал настоящим модным курортом, со всеми вытекающими последствиями. По выходным сюда вереницей съезжаются автобусы. Транспорт, транспорт – всюду транспорт. Соперничество достигло небывалой остроты – между «старыми богатыми», нуворишами, толстосумами с западного побережья и даже из Европы. Наши перезрелые матроны не на шутку опасаются, что им придется загорать «топлесс». Как в Сен-Тропезе.

Леони рассмеялась и тут же посерьезнела.

– А как намерен поступить ты, Бобби? – осведомилась она. – Ни за что не поверю, что ты уедешь отсюда.

– Я строю ультрасовременный дом на единственном свободном участке у самого пляжа. Дом из стали и стекла, – пояснил Бобби. – Совсем небольшой.

– Ты?! – Леони расхохоталась. – Из стали и стекла?

– Святая, истинная правда, – с убийственной серьезностью подтвердил Бобби. – Такой дом не требует больших расходов. А все, что собрано здесь, пойдет с молотка. Будет продано на аукционе «Кристи». Говорят, я могу рассчитывать на пять миллионов. – Он обернулся и устремил на Леони взгляд, полный яростной решимости. – А еще я бросаю работу. Меня тошнит от Уолл-стрит, инвестиций, банкиров и так далее. Я выхожу в отставку, Леони. Буду охотиться, ловить рыбу, играть в поло – словом, отдыхать.

У Леони закружилась голова. Вот это новость! Прежде Бобби изо всех сил старался угодить своей богатой семье «коренных» американцев. Его родных вряд ли обрадует известие о том, что Бобби решил подать в отставку, не дождавшись и сорока лет. Ему с детства внушали, что содержимое более чем объемистых фамильных сундуков необходимо постоянно пополнять.

– Твои родные уже знают об этом? – спросила Леони.

– Некоторые – да, – кивнул Бобби, – но далеко не все. Я не спешу оповещать их. Разумеется, меня ждет скандал.

Леони криво усмехнулась:

– Скандал – это слишком слабо сказано.

Бобби ответил ей усмешкой.

– Знаешь, что я тебе скажу?

– Я вся внимание, – сообщила Леони.

Ухмылка исчезла с его лица, голос стал клокочущим.

– Мне плевать! – выпалил Бобби. – Я не нуждаюсь ни в советах родственничков, ни в их паршивых деньгах!

Леони широко раскрыла глаза: она впервые видела Бобби в таком гневе. Раньше он никогда не повышал голоса и уж тем более не употреблял резких выражений.

– Да, с меня хватит, – продолжал он. – На фондовой бирже мне воздают почести, словно наследному принцу; у меня есть новый консультант по инвестициям, который творит чудеса. Значит, – он помедлил, чтобы бросить на Леони острый взгляд, – пошли они все…