До конца жизни

Демьян позавидовал этой их утренней перекличке и вспомнил, как однажды он во время сенокоса точно так вот звал Анюту, а она все молчала, то ли не слыша его, то ли стесняясь подружек. Ему даже показалось, что именно Анюта сейчас появится возле домика и, озабоченная, начнет спрашивать Демьяна, зачем он звал ее в такую рань.

Но вместо Анюты к ним подошла светловолосая тоненькая девчонка с полным ведром молока в руках. Она чуть настороженно поздоровалась с Демьяном и взглянула на парня:

— Случилось что-нибудь?

— Ага, — ответил парень. — Теленок потерялся. Ты не видела?

— Нет, — еще больше встревожилась девчонка.

Демьян тяжело вздохнул. Он почему-то надеялся, что девчонка обязательно принесет ему добрую весть. Кто же тогда еще и может обрадовать человека, если не такая вот ясноглазая работница? Но, видно, не судьба…

Демьян собрался было идти дальше, но Оля, словно почувствовав, что таится за этим его вздохом, кинулась утешать, успокаивать Демьяна:

— Может, молока попьете?

— Попью, — неожиданно согласился он и присел на лавочку рядом с парнем.

Оля сбегала в домик, принесла оттуда пол-литровую кружку и чистый льняной лоскутик. Ловко, одним движением, она приладила его на венчик, улыбнулась Демьяну и, не обронив ни капли, налила полную кружку не остывшего еще, подернутого пеной молока.

Демьян выпил его, не торопясь, с минутным перерывом и отдыхом, чтобы вдоволь насытиться и почувствовать молочный, ни с чем не сравнимый вкус. Молоко Демьяну понравилось: густое и пахучее, почти как у Белянки… Года через полтора-два, глядишь, и Зорька порадовала бы его кружкой такого вот утреннего пенистого молока. Сколько раз Демьян мечтал о том счастливом дне, когда Анюта придет из сарая от Зорьки, процедит молоко и даст первому Демьяну попробовать его и определить, такое ли оно получилось, как у Зорькиной матери, Белянки.

— Может, еще? — шагнула к нему Оля.

— Нет, спасибо, — отказался Демьян и отдал ей кружку.

Минут пять он еще посидел на лавочке, не решаясь и не желая расставаться с ребятами, но потом все-таки поднялся и пошел к берегу речки, чтоб зря не смущать их, не тревожить. Возле скирды Демьян оглянулся: Оля стояла рядом с парнем, а тот, высоко запрокинув голову, пил из кружки молоко. Демьян не удержался, снял фуражку и помахал ею на прощанье ребятам, хотя те, кажется, ничего и не заметили…

* * *

Еще там, возле дощатого домика Демьян решил, что раз нет Зорьки в Заречнянских лугах, то, стало быть, теперь надо ему идти на Маковье к Новым Млинам.

Демьян прибавил шагу, разгорячился, но вскоре свернул к дому. Может, Зорька давно уже в сарае, и он понапрасну ходит тут по лугу, волнуется.

Демьян огородами, чтоб никто не видел, не приставал с расспросами, начал пробираться домой. Но чем ближе он подходил к своей хате, тем тоскливей и горше становилось у него на душе. Вряд ли, конечно, Зорька дома. Через речку она сама никак не переберется. Он хотел уже было повернуть назад, но потом подумал об Анюте. Как она там одна в неведении, в тревоге? Небось уже все глаза проглядела, ждет его не дождется. Для Зорьки, наверное, и хлебушка заготовила, и картошки отварила. Надо хоть показаться ей, обнадежить, а после можно и дальше в путь.

Демьян остановился в саду, перекурил и лишь после этого решился идти в хату.

Анюта сидела на стульчике около печи и плакала.

— Ну, чего ты? — поставил Демьян в угол фонарь.

— Белянка молока не отдала.

— Совсем, что ли?! — не поверил Демьян.

— А вон погляди в доенке. Чует она что-то…

Заглядывать в доенку Демьян не стал. Раз Анюта сказала, значит, так оно и есть. Он присел на порожке, минуту помолчал, а потом, успокаивая не столько, кажется, Анюту, сколько самого себя, принялся размышлять:

— Ничего она не чует. Просто с непривычки — вода еще холодная. А Зорька найдется, я следы обнаружил.

— Хорошо бы если так, — как будто согласилась и поверила ему Анюта. — Ты бы передохнул, Дема.

Передохнуть, конечно, надо бы, тут и говорить нечего. Находился Демьян за ночь по лугу, намаялся. Ноги вон прямо гудят. Да и день еще неизвестно каким выпадет! Но не время сейчас спать, ох, как не время. Может, Зорька в беду какую попала, ждет не дождется от него помощи, а он среди белого дня разлеживаться будет, нежиться.

— Потом отдохну, Аня, потом, — отказался Демьян. — Искать надо.

— Ну смотри сам, Дема, — принялась собирать ему на стол Анюта.

Демьян пересел с порожка на табуретку, нарезал хлеба и, стараясь быть веселым и бодрым, начал рассказывать о своем ночном путешествии, о заречнянском мужике, о ребятишках.

— Сергей заболел, — неожиданно перебила его Анюта. — Наташа сейчас фельдшерицу повела.

— Что с ним? — встревожился и даже отложил ложку Демьян.

— А кто его знает. Легкие, наверное.