До Питера и обратно

Я зашел на маленькую кухню. И вправду, она собирала еду на работу и была почти одета, не хватало только обуви и куртки с шапкой.

– Привет, – поздоровалась она, ничего не подозревая.

– Привет, – невнятно ответил я, во рту у меня все пересохло.

Стою еще заспанный, волосы растрепаны, глаза слезятся от яркого света. Кисти рук и кончик носа холодные, колени дрожат. Ну и как тут ей признаешься перед самым выходом? Хотя сам виноват, что сказать: дурак, не надо было засыпать.

– Мам… я это… – говорить было тяжело, в горло, будто кусок сухой земли запихали, – ночью в Питер улетаю.

В ответ тишина. Видно, что переваривает услышанное.

– Зачем? – собравшись с силами, спросила она.

– Не могу сказать. Так надо. Но вы не волнуйтесь с папой, все хорошо будет. Я через неделю вернусь. Билеты уже куплены, сейчас их никак не вернуть. Так что я лечу сто процентов.

– Почему раньше не сказал? – спросила мама, было видно, как она с трудом пытается удержать твердость в речи.

– Вы бы тогда меня не отпустили. А так я уже все оплатил. Мам, мне правда надо. Только пока не могу объяснить зачем.

Ответа так и не последовало. Хотя оно и к лучшему, потому что я не смог бы снова слышать ее надломленный болью голос. Заметил только то, что у нее на глазах застыли слезы, а губы затряслись. Затряслись оттого, что я не сказал им раньше и не доверился. Оттого, что им теперь придется переживать за меня эти шесть дней и оттого, что они ничего не могут с этим поделать. Чтобы больше не видеть этого, я отвернулся и в душе стал просить ее скорее уйти на работу, иначе я рисковал спасовать. Но по-настоящему я понял их чувства только через несколько лет.

Ход с покупкой билетов конкретно на эту дату был очень ловкий, но очень низкий. А по-другому никак – не отпустили бы. Одно что мне через несколько часов девятнадцать лет должно исполниться, и я сам зарабатываю. И казалось бы, совершеннолетие дает человеку право свободы действий, но не готовыми к этому оказываются родители, а не ребенок, ставший дееспособным. Так что пока отдельно жить не переедешь, опека никогда не кончится.

Мама, так и не ответив мне, со слезами на глазах пошла в коридор, одеваться на работу. А я так и остался стоять на кухне с трясущимися коленками. Боялся пойти за ней и посмотреть в глаза. Было слишком совестно за то, что получилось именно так.

Через две минуты хлопнула дверь и щелкнул замок. Я облегченно выдохнул и сделал несколько живительных глотков воды. Комок земли в горле соизволил провалиться. Надо бы рюкзак в дорогу идти собирать, да ноги до сих пор никак не хотят слушаться. Стыдно.

Глава 2

Когда капитан самолета объявил о том, что мы скоро пойдем на посадку я, не теряя времени, тут же пристегнул ремень.

Весь полет мне приходилось смотреть на белые облака и прокручивать в голове события, произошедшие вечером. Получилось некрасиво, правда, с этим уже ничего нельзя было поделать. Сейчас я был почти за две тысячи километров от Екатеринбурга. Волноваться мне стоило совсем о другом. И я говорю не про посадку самолета.

Сели, кстати, хорошо, вот только из-за низких облаков я снова ничего не смог разглядеть. Сначала был густой туман перед иллюминатором, а затем сразу же серый асфальт посадочной полосы.

По салону раздались жидкие и неловкие аплодисменты. Никакой собранности, никакого желания. Женщины рядом со мной не хлопали, я последовал их примеру. Не особо хотелось выделяться среди своего ряда.

Лампочки, информирующие о том, в каком сейчас положении должны быть ремни безопасности, еще не успели погаснуть как все вскочили, стали хватать свои сумку, чемоданы с полок и начали толкаться на выход, кто-то где-то сдавленно вскрикивал; кто-то тяжело пыхтел. Я, конечно, тоже человек нетерпеливый, однако не до такой же степени.

Мои соседки спокойно сидели на своих местах, сначала мы втроем окинули взглядом торопливых пассажиров, а затем переглянулись между собой и с улыбками на лицах поняли, что думаем об одном и том же.

Когда толпа возле нас рассосалась, женщины не спеша встали со своих мест, а следом за ними и я. Не дожидаясь просьбы, я спустил два небольших чемодана и положил их на соседние кресла.

– Большое спасибо, молодой человек, – вежливо поблагодарила меня одна из женщин.

Я надел пальто, накинул свой черный рюкзак на плечи и, откланявшись своим немолодым спутницам, пошел по уже освободившемуся салону самолета. Будто бы он куда-то улетел, задержись мы в нем на лишнюю секунду.

Следуя указателям, я добрался до выхода из аэропорта через пять минут. Мне повезло, и перед дверьми стоял нужный мне микроавтобус до города. Я под наплывом радости от удачи и страхом, что автобус сейчас уедет, опрометчиво в него запрыгнул, так и не выкурив желанную сигарету.

На этом маршруте можно было доехать до станции метро «Московская», а там уже, пересаживаясь с ветки на ветку, добраться почти в любую точку города. Но мне было нужно в конкретную.