До самой смерти

Кэрол заговорила о чистилище. Туда отправляются некрещенные дети. Я сказала – нет. Никакого чистилища! Ее ребенок в раю. Конечно, в раю, Кэрол! Кэрол дрожала и говорила очень путано. Я почти набрала номер ее мамы. Я ей позвонила бы. Правда. Кэрол не разрешила. Умоляла. Пожалуйста, не надо! Она не переживет! Тогда мы с Салли помогли ей вымыться, и после долгих уговоров она позволила завернуть ребенка в полосатое полотенце. Мы положили его в пакет и спрятали в спальне. Накануне мы купили огромную пачку прокладок, сказав маме, что у Кэрол обильная менструация.

Кэрол провела в постели два дня. Все это время я втайне желала, чтобы моя мама догадалась. Обняла бы меня и все исправила. Она не догадалась. Когда Кэрол встала на ноги, мы сделали нечто поистине ужасное. Мы отвезли пакет со свертком обратно в монастырь. И там закопали.

Похоронили малышку в парке. Оставили совсем одну. До нынешнего дня. Салли вырвало. Я плакала. Кэрол молча смотрела в пространство пустыми глазами. Мы целый час уговаривали ее уйти. Пошли в школьную часовню, зажгли три маленькие свечи и наблюдали, как они медленно тают в полумраке.

Тогда мы и дали клятву. Держась за руки перед горящими свечами. Никогда никому не говорить. Никогда. Знать должны только мы трое. Это наша тайна.

Клянусь!

Клянусь!

Клянусь!

Глава 37

Бет, настоящее

За моим кухонным окном есть растение, горячо любимое божьими коровками. Название мне неизвестно, я все собираюсь посмотреть в интернете. Когда Адам возвращается домой, я много времени провожу, наблюдая за божьими коровками. Меня успокаивает смотреть на их блестящие тельца, пока они деловито ползают по листьям, а потом вдруг выпускают крылышки, как маленькие феи.

– Сколько сегодня, Бет?

– Шесть.

– На одном растении?

– Да, Адам.

Нога еще болит, передвигается он на костылях, зато последние снимки мозга хорошие. Никаких долгосрочных последствий. И все же восстановление займет недели, если не месяцы. Пока что он не совсем в себе.

На бытовом уровне это проявляется в постоянной усталости – мозг как будто перегружен информацией. Говорит, потом забывает, потом вспоминает, что все забыл, и расстраивается.

– Бет, я схожу с ума!

– Нет, Адам! Просто нужно отдыхать. Все будет хорошо, наберись терпения.

Как я и опасалась, Адам совершенно раздавлен известием о смерти пожилой женщины – той, что пыталась его спасти. Подробностей происшествия он до сих пор не помнит. Не знает, зачем смотрел в телефон, когда пересекал улицу.

Расследование продолжается, однако результатов не дает.

Состояние здоровья Адама не позволяет рассказать ему правду – нашу с Кэрол и Салли школьную историю. Надо подождать, когда он восстановится, придет в себя. Я день за днем заглядываю ему в глаза и гадаю – что будет, когда он узнает, кто я такая на самом деле. Что мы натворили. Что я натворила.

Пока остается лишь смотреть на Адама. Ждать. Наблюдать за божьими коровками и благодарить небеса, что Адам со мной. Жив.

Наш дом идеально подходит для восстановления. Из сада открываются великолепные виды – участок выходит на лес. Сам дом тоже хорош, добротная трехэтажная постройка из красного кирпича. У нас никогда не хватало денег для капитальной отделки, но меня все устраивает. Слегка обшарпанное, зато жилое.

Мы довольно быстро входим в размеренный ритм жизни, следуя расписанию летних каникул, которые у Адама по-учительски долгие. Выпроваживаем детей в школу, пьем утренний кофе и читаем свежие газеты на веранде. Потом какое-то время проводим по отдельности – я обновляю резюме для новых вакансий или езжу по делам. Обедаем. Затем Адам мирно сидит в кресле, наблюдает, как я занимаюсь садом и глажу белье, или просто дремлет.

С деньгами на данный момент все нормально. Адаму выдали пособие по болезни в размере заработной платы, я получаю увольнительные.

Однажды утром я думаю о Кэрол, о прошлом, о мотоциклисте и вдруг ловлю на себе взгляд Адама.

– Ты волнуешься насчет денег, Бет?

– Вовсе нет! Нам не о чем волноваться! А тебе надо отдыхать. Выздоравливать!

Я улыбаюсь, чтобы успокоить его, затем отворачиваюсь к окну – там танцует на веревке белье. Рубашка Адама размахивает рукавами в такт воображаемой музыке. Я думаю о полицейском расследовании: поразительно – человека сбили, а они ничего до сих пор не выяснили! Репортаж передавали по телевизору, по радио, писали в местных газетах – неужели ни одной наводки? От камер наблюдения тоже никакого толку. Есть кадры мотоцикла в миле от пешеходного перехода, но даже непонятно – тот ли это мотоцикл. Номерной знак запачкан, водитель в полном облачении и шлеме. Поди разберись…

А я-то надеялась, что личность быстро установят. Окажется какой-нибудь юнец, который испугался и попросту сбежал. Хоть бы было именно так! Несчастный случай – да, ужасный, однако не преднамеренный!