До свадьбы заживёт

А что он делает, а ничего такого. Только не дает себя потрогать, выворачивается из ладоней, ну в самом деле, разве можно быть таким притягательным?!

- Дим, ну можно? Можно? – умоляюще. - Дима, я не руками, я губами, ну пожалуйста!

Замер на покрывале, улыбнулся. Гор торопливо подобрался к нему.

- Без рук, ты обещал, - лукаво сказал Димка, - давай.

Игорь жадно оглядел бронзовое тело и мысленно уже облапал его всего. От увиденного сносило крышу – это ведь только прелюдия, а потом, Господи, ведь потом они…

Гор наклонился, коснулся губами дрогнувшего живота и потянул зубами резинку стрингов. Дима, охнув от поцелуя, приподнялся, помогая тонкой ткани спуститься ниже.

Дыхание. Тяжелое, жаркое дыхание кружило голову. Гор снял невесомое белье, не трогая кожу – от предвкушения стучало в висках, от возбуждения кровь мчалась по венам со скоростью курьерского поезда.

Ладони попытались коснуться ключиц и тут же отдернулись. Нельзя-нельзя. Не сейчас.

Язык. Скользнул по шее, а грудь слегка прижалась к животу. Ну грудь не руки, можно. И крепко стоящее, трущееся кое-что о бедро – тоже ни разу не руки. Полотенце где-то потерялось, а он и не заметил.

Дима развел колени. Он еще в душе подготовил себя, растянул, как мог. Шепнул:

- Давай, Гор. Сейчас. Я готов…

Игорь почти испуганно отстранился. Сейчас? Уже? Но… блядь, даже член опал слегка, но ведь больно будет. Димке будет больно, это же первый раз, а вдруг он сделает что-нибудь не так?

- Дим, - если б можно было стать бледнее, он бы стал, - слушай, может, ты? Я чего-то, знаешь, боюсь. Я у тебя поучился бы.

Дима улыбнулся. Вообще-то это и его первый раз, но если Гор нервничает, ладно.

- Меняемся? Я не боюсь.

- Мне снизу тоже не страшно будет, - тихо сказал Игорь, - я же знаю, какой ты нежный…

- Расслабься. Нет, весь, а не только плечи. Сейчас будем производить сексуальную революцию.

- Да, много в ней народу полегло! - расхохотался Гор, успокаиваясь.

Особо разветвленная молния осветила комнату. Мгновенная вспышка – словно фото. А на снимке два парня.

Один на коленях у другого – лицом к лицу.

На обоих – только кольца.

Запрокинута голова – губы ласкают шею.

Снова темно. После такой яркой вспышки глаза почти не различают тусклый свет свечей…

Щека к щеке, тихий шепот, и белые руки обвили бронзовую шею, а вот золотые разделились: одна нежит-ласкает фарфоровую спину с литыми мышцами, а вторая спустилась вниз, гуляет-кружит за тайным местечком мошонки, размазывая лубрикант…

Гор расслабился – вся инициатива у смелого и очень заботливого Димы.

Палец вошел так осторожно, что за страстными поцелуями Игорь его и не заметил, тугие мышцы раздвинулись с трудом, и Дима, представляя, как вот сейчас, совсем скоро, заменит его на что-то посущественнее, аж застонал прямо в рот Гора. Он прижался пахом еще сильнее, потерся изнывающим членом о такую же твердость. К пальцу присоединился еще один, Игорь такой раскрытый, возбужденный, притягательный. И вот уже третий медленно двигался в этой горячей узости. Гор вздрагивал, еле слышно всхлипывал, когда пальцы касались заветной точки, от которой во все стороны искорками разбегалось удовольствие.

Часть свечей прогорела – в комнате сумрак и не видно, что Игорь раскраснелся от сладостного, от почти запретного того, что сейчас будет!

Дождь всё крепчал, молния вспыхивала стробоскопом – действо на миг видно целиком, в четких тенях: беззащитная поза, раскрытая дырочка, откуда только что выскользнули пальцы.

Гром шарахнул так, что сработала сигнализация у родительских машин во дворе, и молния ярче предыдущей, и легкий стон, когда в растянутое кольцо мышц входит крепкий член.

- Жжет… немного… - стискивая зубы, пробормотал Гор, - подожди…

Только что ловкие пальцы находили эту точку, но сразу под нужным углом на нее попасть трудно, и Игорь еле сдержался, чтоб не застонать, не получается расслабиться. Не то чтобы больно, но дискомфорт серьезный, и Димка, цепко подхватив любимого под ягодицы, поменял позицию – теперь Гор лежал, обнимая ногами Димину поясницу, и тут же твердый ствол оказался в правильном положении.

- Диммма… - Игорь распахнул глаза и выдохнул удивлённо и сладостно, - вот так, да!

Димка навис над жемчужным телом на дрожащих руках. Господи, он даже не догадывался, что внутри Горушки его обхватит со всех сторон так крепко и тесно, и жарко, и так невозможно прекрасно!

Невыносимо терпеть, хочется толкаться, двигаться не останавливаясь. Но он терпел, он ждал, стараясь унять эту крупную дрожь, кожа вся покрылась капельками пота, в глазах темнело от желания вдолбиться внутрь, боже-боже-боже, Гор, какой же ты классный, горячий, совсем мой!

И когда он подался навстречу, что-то говоря, разрешая, Дима отпустил себя, двигаясь резко и глубоко, слыша только стоны удовольствия. Он жадно нашел родные губы, впился в них требовательно, и они ответили так же ненасытно.