А ведь всё могло и отмениться, думал он. Погода в тот день была не самая простая: утром дождь, размочивший полосу, облачность, а как прояснилось - поступила команда «ковер»: проходил «литерный» борт. Это кто-то из высших чинов правительства появился в зоне аэродрома: небо закрыли для всех. Трудно сказать, обрадовался ли Валера данному обстоятельству, потому как Костик огорчился, а видеть расстроенного Зайцева – удовольствие то еще.
И незаметно для себя Гудов даже стал отстраненно думать об опасности того, что придется прыгать с высоты, четырех бля, кэмэ!
- Встань, Лер, - сладкоежка Зайка запихнул в рот сразу две ириски и шустро произвел манипуляции за спиной у руководства. Причем одна из них, после того как Валерий оказался прицеплен к инструктору Зайцеву, заключалась в том, что шаловливые рученьки вышеупомянутого нежно пристроились на обеих ягодицах впередипристегнутого. И нежно их потискали. А потом потискали еще раз (Гудов только попой дернул, не смея рявкнуть: а ну как злоехидный Зайка отстегнется в воздухе и лети-планируй сам?!).
Не то чтобы было неприятно – наоборот, стояк говорил сам за себя, но Костик был моложе гордого владельца рекламного агентства, и потисканным за зад полагалось быть ему.
Тем более что в самолете они были не одни. Гудов глянул в сторону только что травивших анекдоты парней и впал в шок: народ стал исчезать.
Вот это первые эмоции! Только что они все сидели рядом…
К «обрезу», как на летном сленге назывался край самолета, Валерий подгреб на подгибающихся ватных ногах, подпинываемый с каких-то хуев радостным Зайкой, пытаясь разглядеть только что выпрыгнувших – и не видя их.
Костя привычно всё проверил (хлопок по руке «Лер, голову мне на плечо!»), Гудов замер перед пропастью, один шаг вперед (но какой!), повис на Зайцеве, и ААААА!!! Прыжок!!!
Кувырок в воздухе - Гудов увидел свои же ноги, мелькнувшие над головой. Самолет видно снизу. И вот - свободное ПАДЕНИЕ!
Небо только усмехнулось, услышав первые слова Валеры за бортом «… в рот!!!».
Страх и тишина, потом эйфория. «Да, я сделал это!!!» Мозги просто плавятся от мыслей, а тандем в буквальном смысле слова пробивает облака! Влажное марево, сквозь которое пронеслись Валера и Костя, привел Гудова в дикий восторг.
- Полеооот!!! – заорал он. Мир крутился, почему-то заболели уши, а Валерий разглядывал землю, море, наконец-то воочию убедившись, что Земля круглая.
Раскинув руки с растопыренными пальцами, он кричал «это небо только для меня!» и слышал дружеский смех над собой – Костя понимал его как никто другой. Хлопок по плечам:
- Гудов, группировка! – небольшой рывок вверх, и над тандемом раскрывается разноцветный прямоугольный купол.
Костя показал, как можно управлять «крылом»: влево, вправо, притормозить – повиснуть в воздухе, крутил спирали вокруг собственной оси… Земля становится все ближе и ближе.
Кружение, кружение, иногда практически параллельно земле, спуск-подъем и снова снижение. Гудов с детским счастьем в глазах рулил клевантами, которые ему доверил смеющийся инструктор, и парашют послушно выполнял маневры.
С высоты птичьего полета открылся сказочный вид на землю, всё видно как на ладони: деревья, облака, дороги, города далеко на горизонте… умиротворение и восторг, когда сердце будто замирает и захватывает дух – Гудов влюбился в это небо!
Парашютисты очень ловко маневрировали в воздушных массах, выписывая кренделя, но Валерий их почти не замечал, смотреть вниз было неинтересно – просто приближающаяся земля, но линия горизонта, небо и облака… и другие купола под ними и слева.
- Гудов, - послышалась властная команда, - ноги вместе! – и, пропахав на пятой точке метров 10-15, Валера упал на землю морской звездой, чуть придавив инструктора.
Ошарашенно хлопая глазами, глупо лыбясь, Валерий смотрел, как ловко приземляются на ноги парашютисты и как мягко встал на своих двоих еще один инструктор из тандема, а второй пристегнутый радостно приземлился на задницу.
- Юрка, я уж думал, что на другом континенте начнется землетряс, - Зайка скалил зубы, подтягивая за стропы своё «крыло».
- Пошел на хер! – весело огрызнулся полный инструктор Юра. - Гудов, как ощущения?
«Облако – оно такое свежее на вкус, а небо – оно свободой пахнет!» - хотел крикнуть Валера, но дыхание перехватило, и изо рта выплеснулось только неясное мычание, а из глаз брызнули дурацкие слезы: адреналин гулял в крови, вызывая самые непредсказуемые реакции.
- Ветер прям такой, что глаза слезятся, - пробормотал Гудов и вдруг заорал ликующе и бесшабашно: - Я ЛЕТАААЛ!!! Я свободееен!!!
Он раскинул руки и промчался мимо хохочущих ребят, собирающих снаряжение.
- Нехило твоего вштырило… - с уважением сказал Юра Костику. – А трясся-то, трясся! Я уж думал, вцепится в борт и не того, а он того! Маладцааа!
Гудов затарахтел, изображая самолетный двигатель, и пошел закладывать следующий вираж. Пролетая мимо Зайки, он неожиданно сделал разворот и, проорав: «Заяц, блядь, я тебя люблю!» - впился ему в губы таким смачным поцелуем, что Костик только полузадушенно пискнул.