До третьей звезды

– Обижаете, Евгений Станиславович. У нас в Заречье заметных оппозиционеров по пальцам можно пересчитать. Работали по Рымникову, конечно. Но он же такой, знаете, раздолбай по жизни, несерьёзный человек, на любую встречу опаздывает, даже по повестке в управление. У него прозвище в городе Опоздайка всю жизнь было. Как его всерьёз воспринимать? Ни контактов с иноагентами, ничего.

– И вдруг за три месяца он стал оппозиционером федерального уровня, из-за которого мы с вами сейчас, в свой законный выходной, вынуждены решать эту проблему.

– Аналитики утверждают, что тут какое-то случайное совпадение алгоритмов настроения общества, срезонировавшее на плейбук Василия. Расследование про чёрный статус моментально дало взрывной эффект. Западные СМИ за неделю вывели его в топ противников режима. Дальше мы вынуждены были вести Рымникова по указаниям центрального аппарата.

– В итоге мы с вами, Сергей Пантелеевич, делим ответственность сейчас перед сами понимаете кем. И сами понимаете кто требует решения этой проблемы незамедлительно. Ваши предложения?

– Управление не имеет компетенции давать рекомендации центральному аппарату, – спокойно перешёл на канцелярит генерал Бурцев.

«Тёртый сучонок, – отметил про себя Артёмов. – Сразу соскочил. А кто бы не соскочил? Бурцев, конечно, прошляпил у себя этого Рымникова и готов понести соответствующее наказание – а хоть бы и на пенсию выйти по выслуге лет. Плохо ли?.. Нет, хрен ты у меня отправишься на трёхэтажную дачу в сосновом бору со своими блядьми в зимнем бассейне на пенсии плескаться, пока жена твоя Галина Сергеевна внуков Петю и Вову в Генте навещает. Послужишь ещё у меня Родине, сволочь».

– Да, это верно, Сергей Пантелеевич, – Артёмов налил из графина по финальной рюмке. – Будем здоровы.

Бурцев вежливо кивнул, выпил, аккуратно закусил бутербродом.

– Собственно, мы в лице вашего управления, – подчеркнул замминистра, – провели все предписанные мероприятия: подкуп, публичная дискредитация, идеологическое давление. Безрезультатно. Так?

– Так. Меры репрессивного характера – поражение в правах и исправработы – центральным аппаратом, как понимаю, были признаны неэффективными в условиях сложной международной обстановки.

– Правильно понимаете, Сергей Пантелеевич. Именно поэтому нам ничего не остаётся, кроме исключительного фактора воздействия. На мероприятие по ликвидации Рымникова вашему управлению отводится неделя. Группа усиления и контроля придаётся незамедлительно.

Генерал Бурцев заранее знал, что все его карты в Москве будут биты. Какая тут игра, когда на руках ни одного козыря. Потянулся за портфелем, встал.

– Задача ясна, разрешите идти?

– Один вопрос. Вы сказали, что клиент чрезвычайно опасен. Я так и не понял почему.

Начальник управления помолчал, глядя мимо генерал-полковника на летящую по веранде паутинку нежного подмосковного бабьего лета. Вздохнул.

– Он, кажется, не играл в детстве в прятки. Его никто не научил прятаться. Даже внутри себя.

Развернулся через левое плечо и спустился по ступеням веранды.

На Лубянскую площадь вечер наступал тихо и непреклонно, как самураи на границу у реки. Сержант ГСН Юрий Бродь заступил на точку контроля в 20.00 и уже десять минут занимался обычным для его подразделения развлечением – рассматривал в оптику снайперской винтовки симпатичных москвичек, идущих по своим делам в центре столицы. Девушек наблюдалось много, одеты они были большей частью ещё по-летнему – тёплый нынче октябрь, ласковый. Лучше бы, конечно, не в прицел с крыши высматривать женские фигурки, а внизу гулять с ними в сторону ночного клуба, но на то есть завтрашний день, воскресенье. Сегодня рабочая смена.

– Пятый, приём, – зазвучал в наушниках голос лейтенанта Фёдорова.

– Пятый, – нажал на тангету Юрий.

– Минивэн у Феликса наблюдаешь?

– На нём пропуск, товарищ лейтенант, и номера лимитные, – сержант сразу при заступлении на пост отметил нарушителя, но рассмотрев номерной знак, сообразил, что машина не рядовая и если стоит рядом с памятником, то значит стоять ей там положено.

– Всё верно. Ладно, отбой.

«Отбой так отбой. Не первый год на контракте в спецподразделении, службу знаем. Молодых учи жизни, лейтенант», – сержант Бродь навёл оптику на гордый лоб Феликса Дзержинского – посмотреть, гадят ли сегодня голуби на голову первого чекиста страны. Гадят, как не гадить. Птицам не прикажешь.

За рулём минивэна Артёмов-младший осматривал дислокацию вокруг памятника Дзержинскому.

– Китайцев сегодня здесь как в Шанхае, все с телефонами. Это хорошо, картинка сразу в интернет уйдёт. Как там Ксюха?

– Только что звонил, готова к стриму, – Гарик Привалов держал трубку у уха. – Тенгиз не отвечает.

– Ждём, десять минут ещё есть. Звони.