Добро пожаловать в город!

Потом она пожалела о своей выходке и извинилась, что причинила ему боль, но так, как это делают перед ребенком. А как он старался: с мрачной физиономией посещал художественные галереи, ходил на концерты, заглядывал в книжные магазины и делал все это, только чтобы наладить отношения с женой, но все напрасно. Его томила скука, и все, что он видел, слышал или старательно читал, казалось ему абсолютно бессмысленным. В конце концов он сдался. По вечерам, когда ему приходилось ужинать в одиночестве, так как Луиза возвращалась очень поздно и немедленно валилась в постель без всяких объяснений, он часто рассуждал о разводе, но в то же время знал, что если не будет видеть ее, то не перенесет своего одиночества, своего безнадежного состояния. Вот и старался быть всегда на высоте, неизменно ей подчинялся и был готов всегда, в любое время идти вместе с ней в любое место — в общем, делать все, что ей захочется. Ему даже удалось найти небольшую работенку в одной брокерской фирме, и теперь он получил возможность сам нести свои расходы и покупать себе выпивку.

Потом ему предложили другую работу — представителя портняжной мастерской: ему следовало ходить из одного колледжа в другой, рекламируя модели одежды.

— Нам нужен такой человек, — объяснил ему мистер Розенберг, — бросив на которого первый взгляд, понимаешь, что перед тобой выпускник университета. — Розенберг одобрительно оглядывал его широкие плечи и крепкую, узкую талию, старательно зачесанные назад волосы и честное, без морщинки лицо. — Буду искренним с вами, мистер Дарлинг: хочу сделать вам деловое предложение. Я навел о вас все необходимые справки, — о вас все положительно отзываются в вашем колледже, к тому же, насколько я знаю, вы играли в защите с Альфредом Дитрихом?

Дарлинг кивнул.

— С ним что-нибудь случилось?

— Вот уже семь лет он ходит в гипсе. Железная хватка. Играл, как профессионал, в американский футбол, и ему разбили шейные позвонки.

Дарлинг улыбнулся — еще легко отделался!

— Наши костюмы, мистер Дарлинг, весьма ходкий товар. Мы шьем элегантные костюмы на заказ — прекрасную одежду. Чем отличаются «Брук бразерз» от нашей фирмы? Да ничем, только названием.

— Я теперь смогу зарабатывать по пятьдесят — шестьдесят долларов в неделю, — сообщил Дарлинг Луизе в тот вечер. — Плюс издержки. Думаю накопить деньжат, вернуться потом в Нью-Йорк и там уже развернуться вовсю.

— Да, бэби, ты прав.

— К тому же, — продолжал Дарлинг, старательно подбирая слова, — я могу приезжать сюда раз в месяц, в отпуск и летом. Мы будем часто видеться.

— Да, бэби.

Он посмотрел на ее лицо: куда красивее сейчас, в тридцать пять, чем прежде, только очень мрачное, словно в течение долгих пяти лет его съедала постоянная скука, а она ее, со своей добротой, стойко выносила.

— Ну, что скажешь? Так соглашаться мне на эту работу?

Как страстно, отчаянно надеялся он, что она скажет: «Нет, бэби, оставайся-ка ты лучше здесь!»

Но она произнесла такие слова, которые наверняка и должна была произнести, он знал это:

— Мне кажется, следует согласиться.

Он кивнул, встал и, повернувшись к ней спиной, посмотрел в окно, так как в эту минуту на лице у него творилось нечто такое, чего она не видела за все пятнадцать лет, с первого дня их знакомства.

— Пятьдесят долларов… — глухо произнес он, — я уже и думать перестал, что когда-нибудь увижу эту купюру. — И засмеялся.

Она тоже тогда засмеялась.

Кристиан Дарлинг сидел на свежей зеленой травке тренировочного поля. Длинная тень стадиона, наконец добравшись до него, его скрыла. Вдалеке огни университета тускнели в легком тумане надвигающегося вечера. Пятнадцать лет…

Флагерти до сих пор звонит его жене, угощает ее выпивкой, и в баре, который они выбирают, все время раздается его бубнящий голос и ее легкий, непринужденный смех.