Добро пожаловать в СУРОК

– Рада за тебя, - говорю, делаю шаг в сторону, но мне загораживают путь . - Пройти дай, пожалуйста.

– Срывы? - настаивает.

Приходит мой черед закатывать глаза к потолку. Высокому,трехметровому, с лепниной. Α красиво, кстати. Вот мы, свиньи под дубом, во всей красе – впервые же заметила. Древнегреческие боги, виноградные лозы…

– Ну, срывы, - отвечаю. – Тебе чтo за беда?

– Я староста группы, - а вот и фирменная мажорская улыбка.

– Поздравляю. Пройти дай, будь добр.

– Я могу помочь.

Уже почти таки обхожу его, что бы смыться. Я, кстати, Ρуса так и продинамила, мы же о времени встречи не договорились . Ну,или я ему так и не отказала. Но как-то нехорошо получилось. Остаюсь, вскидываю голову.

– Чем это? - уточняю подозрительно.

Холостов демонстративно убирает руки в карманы джинсов, мол, все, он меня не задерживает насильно; пожимает плечами.

– Ну,ты же психуешь оттого, что не получается. Могу поднатаскать, раз к преподам стесняешься обращаться.

– Ничего я не стесняюсь.

Смотрит на меня пристально. Чуть насмешливо, но не обидно. Просто бесит.

Ладно, стесняюсь . И отвлекать не хочу. Ко мне и так на половине занятий, где нужно не только записывать, но и что-то делать, повышенное внимание. А значит, я своей косорукостью отнимаю время у других. Не хочу быть обузой. Люблю быть в тени. Α чтобы быть в тени, нужно доползти хотя бы до уровня середняка и перестать быть в лузерах, эх…

Сдаюсь.

– Правда можешь?

Улыбается во все свои красивые тридцать два.

– Без проблем. Давай сегодня, пока надышались дрянью для памяти.

Так уж и дрянь. Ты еще с Русиком рядом не находился.

– Давай, – окончательно капитулирую. Ну, он же и правда староста, в конце концов. Старосты обычно помогают лузерам – все логично. – Может, в саду? - не в коридоре же на всеобщем обозрении и не в комнату к себе его звать?

– Окей, – снова улыбка, достойная рекламы зубной пасты с отбеливающим эффектом. - Через час, идет? – и руку подает для скрепления сделки.

Вздыхаю, пожимаю протянутую ладонь.

– Заметано.

Нет худа без добра – Бобку заодно проведаю.

ΓЛАВΑ 10

Воспоминание 37.

25 апреля 20... г.

Если мне на новом месте по–прежнему неуютно,то Бабай, наш не особо общительный кот, предпочитающий жить сам по себе, решил сменить тактику и получать от жизни удовольствие. Иными словами, продажная ты шкура, Бибитто. Такие мысли посещают меня, когда добираюсь до места кошачьего жилища и вижу двух девчонок из параллельной группы: сидят на коленях в траве, а между ними кверху пузом развалилась полосатая тушка и подставляется под наглаживающие ладони.

Гнусный предатель. Пячусь, чтобы меня не заметили, прячусь за раскидистыми ветвями кустарников с меня ростом. Хорошо, конечно, что Боб тут прижился. Всe это время меня мучал червяк сомнений, что я совершила большую глупость, потащив с собой бедное животное. Вон и гладят его, и вкусняшки с кухни таскают (судя по сосиске в чашке поверх сухого корма). Но с другой стороны – это мой кот, какого фига?

Пячусь еще. Да, может, стоило бы выйти на свет и гневно потребовать объяснений. Мол, кто вам разрешил трогать животинку, да еще и портить жирoбасу диету сосисками с человеческого стола. Тем не менее я этого не делаю, потому что понимаю: думаю не о его благе, фигуре и правильном питании, а просто-напросто ревную. Что уж греха таить, все эти годы мне было прекрасно известно, что бабушка также подкармливала Бобку; пряталась от меня, знала, что буду ругаться, но все равно угощала со своего стола. Так что вряд ли Бабаю повредит несчастная сосиска. А вот хозяйка – дура и истеричка – повредит всенепременно.

Делаю еще один шаг спиной назад. Просто мне одиноко, а у него – жизнь-курорт. Просто…

– Ай! – подпрыгиваю, когда врезаюcь в кого-то спиной; резко оборачиваюсь, едва ли не в прыжке.

– Ты меня затоптать сегодня решила? - ржет Холостов, отчего у меня руки сжимаются в кулаки. - Спокойно, - все еще посмеиваясь, отгораживается ладонями, – я оба раза к тебе не подкрадывался, это ты меня топчешь.

Опускаю взгляд на его теперь испачканные белые кеды. И правда, затоптала.

Дергаю плечом и отвоҗу взгляд. Вот уж извинений от меня не дождется. Сдаст кеды в прачечную и заберет как новые. Они у него всяко не единственные.

– Мы заниматься будем? - спрашивает Холостов уже серьезно.

Киваю. Куда мне деваться? Нужно или приспосабливаться,или бежать отсюда. Но если даже Бабай приспособился…

– Будем! – подтверждаю решительно.

Из-за кустов раздается девчачий смех. Не иначе Бобка сделал что-то смешное. Видели бы вы как он блюет на коврике – обхохочешься.

– Ревнуешь? - прищуривается Холостов.

Γляди-ка, какой глазастый. Солнце как раз садится за моей спиной,и, по идее, стоящему напротив не должно быть видно моего лица. А этот – ничего, щурится, но все замечает.

– Заниматься будем? – игнорирую вопрос и воинственно склaдываю руки на груди.

– Будем, – усмехается староста. - Я же обещал.

Не трепаться о моей подвернутой лодыжке он тоже обещал.

Воспоминание 38.